— Я покупал тьму того убийства, — сообщил он, глядя на меня холодно.
— Кто продал?
— Не могу сказать.
— Если ты боишься убийцу, это обстоятельство скоро изменится, — произнёс я. — Наша встреча станет для него последней.
— Или для тебя, — буркнул Скупщик.
— Или так, — я решил не затевать глупый спор и не бахвалиться. Скупщик был стар, сидел в своей норе и не видел того, что видело всё Отражение: как Смерть уступила мне дорогу. — Но сейчас важна не следующая встреча, а эта.
Старик правильно понял намёк и объяснился:
— Я отказываю не потому, что не хочу раскрывать личность убийцы, а потому, что не могу её раскрыть. Твой враг осторожен. Полагаю, он известный в городе человек и вынужден тщательно скрывать свою истинную суть. Клянусь: я не знаю имени.
Скупщик не лгал, я это чувствовал и совершенно растерялся. Время утекало, Великое Полнолуние стремилось к обыденному рассвету, а я никак не мог напасть на след. Неужели всё напрасно?
— При этом твой враг патологически хвастлив, — размеренно продолжил старик.
— Он не первый раз продаёт тебе зло, — догадался я.
— Он убивает несколько раз в год, — подтвердил Скупщик.
— Почему ты его не знаешь?
— Потому что он умеет проводить ритуал. Мне приходит посылка со склянкой, а я отправляю обратно золотые монеты. Причём обратный адрес всегда разный, но… Но ему не нужно золото, я уверен. Ему приятно, что я искренне восхищаюсь тем дистиллированным злом, которое он шлёт. Высочайшей пробы. Удивительной насыщенности. Это образцовое зло. Абсолютное.
След потерян… Ольга, прости, я не смог…
Однако следующие слова вернули мне надежду.
— Только в этот раз он зря продал зло, — сообщил Скупщик, покусывая бледные губы. — В этот раз ему следовало превозмочь свою гордыню.
— Почему? — насторожился я.
— Потому что склянку сразу купили, — ответил старик. — Больше того: покупатель приехал ко мне через три часа после убийства и сказал, что купит зло, сколько бы ему ни пришлось ждать. В его глазах стояли слёзы, но голос был твёрд. Он сказал, что убьёт меня, если я осмелюсь его обмануть, и добавил, что даже Молох поседеет, увидев, как именно он меня убьёт. — Скупщик вновь покусал губы. — Я рассказал покупателю всё, что только что рассказал тебе, и продал склянку сразу, как только она у меня появилась.
— Кто покупатель? — хрипло спросил я.
Несколько секунд мы смотрели друг другу в глаза, разделённые лишь потоком тусклого света, затем Скупщик раздвинул рот в неприятной усмешке и ответил:
— Кто купил — не важно, значение имеет то, для кого купили зло того убийства!
Он ткнул в меня кривым пальцем, и я почувствовал, как тяжелеет чёрный чокер, обретая силу Тьмы, и прошептал:
— Нет…
— Зло отдали тебе! — яростно прокаркал старик. — Тебе!!
И разразился безумным смехом, а я…
Я закричал.
Было время, когда я водил Ольгу гулять. Я ведь старше на шесть лет… Был старше на шесть лет… Я был старше Ольги на шесть лет, и в какой-то момент мне стали разрешать водить её на прогулки. Мои друзья играли в футбол, в «казаки-разбойники», дрались с соседними дворами… Нет, я тоже играл, дрался, пробовал курить и хулиганил. Но при этом не отказывался от просьбы «погулять с Олей». Друзья меня жалели, считали, что меня «припахивают», а я был счастлив и наслаждался каждой секундой, проведённой в обществе моей принцессы.
Как будто уже тогда знал, что счастье не будет долгим.
Как будто знал…
Сначала мы не уходили дальше соседних дворов по родной Тверской, но постепенно вылазки стали всё более и более долгими. Мы ходили на Красную площадь, гуляли в Александровском саду и просто вокруг Кремля, путешествовали по набережным, добирались до Патриарших и Чистых прудов, исследовали Нескучный сад и истоптали весь зоопарк.
Я помню свет, который дарила миру моя принцесса. Помню её восторг при виде жирафа и радостный смех на берегу пруда, брызги воды, снова смех. Помню, как учил кататься на велосипеде и бежал следом, слыша восторженное: «Я еду! Еду!» — помню, как читал ей вслух, сидя на лавочке. Конечно же, у нас была «своя» лавочка на бульваре.
Я помню.
Я всегда был рядом, а Ольга знала, что я всегда буду рядом. Однажды мы возвращались из похода в Новодевичий монастырь… Ольге тогда было одиннадцать… В подъезде она взяла меня за руку, по особому взяла, не как обычно, когда просто гуляла… Она взяла меня за руку, посмотрела в глаза и спросила: «Мы поженимся?» Я ответил: «Обязательно…»