— И все же ты наверняка знаешь о Пауке.
Михаил качает головой.
— Я никогда не видел его. Знаю, что он есть, и есть Паутина. И коль ее до сих пор не нашли, то значит кормится на людях и, скорее всего, сидит где-то в музее или близь древней крепости, если от нее что-то осталось. Или в парке — но тут могу и ошибаться.
— У него должна быть не только Паутина, но и информаторы, — хмуриться Миклош.
— Должна быть. Но я никого не видел здесь. Так что или дачники не входят в круг интересов Паука, или он своих агентов ищет где-то в другом месте. Тот, кто приходил как-то сюда на разведку, был молод и одет в молодежные вещи.
— Обращенный?
Бестужев кивает.
— Оборотень. Он не заметил меня, а я не стал навязываться ему. О Пауке, думаю, больше расскажет наш гость, — старик кивнул на тихо застонавшего вампира, сейчас пытающегося убраться из-под пресса.
Саша подошла к лежащему Обращенному, рассматривая его. Насколько он был ее старше… И был ли? В Отражении колыхались его боль и страх.
— Я не знаю, кто ты. Но ты напал на меня, потерпел поражение — и теперь мой пленник. Ответишь на вопросы — и я отпущу тебя. Нет — тебе придется отвечать перед Законом.
Вампир только улыбается.
— Я не скажу ничего. Я ничего не знаю.
— Это ложь.
Саша хмурится. Почему Обращенный так уверен? Почему его взгляд столь нечеток и в Отражении от него веет чем-то странным?
— Я только играю — и все. Наша партия зашла в тупик, и мастер сказал, что мне нужно отправиться сюда и помешать другим игрокам пройти тот же сюжет, если мы хотим продолжить играть.
— Что за бред ты несешь?
— Что? Бред? Почему? Это все правда, клянусь… Я не знал, что ты маг, даже не понял сначала, что меня оглушило… Мастер сказал, что ты придешь сюда, что будешь играть тут, и что мне нужно остановить тебя. А я хочу помочь партии…
Вампир улыбнулся. Радостно — и настолько безумно, что у Саши по спине второй раз за вечер поползли мурашки.
В Отражении все, что говорил вампир, было таким… настоящим. Искренним. Ясным.
Он совершенно точно верил в то, о чем говорил.
— Ему промыли мозги, — тихо шепчет Миклош на ухо. — Глубокая ментальная коррекция, я такое видел. Мы не сможем ему помочь. Только менталист на такое способен.
Саша тяжело вздохнула.
— Скажи мне — где вы собираетесь играть? Куда бы ты пошел после того, как остановил меня от участия в игре здесь?
Вампир чуть улыбается. И называет адрес знакомый Саше.
— Там проходят партии. По воскресеньям. Следующая игра уже завтра вечером. Я должен успеть…
На этом его глаза закрываются. Разглядывая в Отражении вампира, Саша совсем упустила слабое, тихое заклинание сорвалось с руки старика — и погрузила Обращенного в сон.
— Тебе запрещена магия, Ограниченный. Ты мало того, что не член Ордена, так еще и осужденный.
— Запрещена, — кивает Михаил. — Кроме бытовых чар, прошу заметить. А наведенный сон к ним относится. Я не хочу, чтобы Паук шпионил за мной дольше необходимого. Можете сказать спасибо, между прочим.
— И как Паук шпионил бы?
Старик только вздыхает и достает из-под кровати объемистую сумку, начиная собирать в нее книги.
— Как верно заметил «Василий», Обращенному промыли мозги. Он правда верит в то, что его мастер послал его сюда, желая остановить тебя и твоего товарища. Кровосос молод, хотя превращаться уже умеет. Но его разум в тенях чужой воли, и никто не даст гарантии, что сейчас через его глаза на мир не смотрел кто-то иной.
— Замещения сознания здесь нет, — Миклош рассматривает вампира с явным интересом.
— Нет. Но есть и иные пути превратить открытых разумом людей в свои глаза и уши, оплетя их сознание Паутиной и магии, и лжи. Я бы на вашем месте не стал принимать такое явное приглашение зайти в гости от Паука, но решать только вам. И увы, вам же придется возвращаться через поля прямо сейчас, не дожидаясь первых петухов. Я уезжаю отсюда. Защита Новгородского привязана к моему дому, но этот, боюсь, больше не безопасен. Забирайте своего пленника и отправляйтесь восвояси. Если есть деньги — могу дать телефон человека, добирающегося в этот медвежий угол в любое время дня и ночи и не задающего вопросов. Но денег будет нужно немало.
— Телефон?
Бестужев усмехается и достает из сумки видавшую виды Моторолу.
— Я не совсем отстал от жизни. Нужен номер?
Саша только кивает.
Через полчаса дом пустеет — Михаил закидывает на плечо собранную сумку и устремляется куда-то в поле, прочь от дачи, в ночь, усеянную звездами. А еще через полчаса к опушке леса по раздолбанной грунтовке на побитом уазике приезжает пахнущий самогоном и прерванным сном толстяк в кепке, пришедшей прямиком из девяностых.
И он правда не задает вопросов, отвозя в город их троих. Ничего не спрашивает о спящем вампире, заклинание на котором теперь поддерживает Саша. Только заламывает цену такую, что приходится вывести часть своих накоплений на карту для того чтобы расплатиться.
Ничего не спрашивает и портье в отеле — просто потому, что Саша вешает на всю троицу отвлечение внимания.
Только по возвращении под утро в номер молчание прерывается.
Миклош нарушает его первым. Впрочем, и не удивительно — у Саши от постоянного поддержания блока, давление на который усилилось после того, как она закинула номер Серафима в черный список, и наведенного на вампира сна, порядком болит голова.
— И что мы теперь будем делать?
Саша обводит глазами их номер, спящего на кровати вампира, старается вспомнить все мелочи невероятно длинного дня… И только пожимает плечами.
У нее много вопросов. И нет совершенно никаких ответов. Ни на один вопрос, и тем более на этот.
Глава 11
Короткий предутренний сон, кофе и быстрый перекус в ресторане напротив отеля не приносят ясности мысли и не разгоняют усталость. Саше хочется свернуться и спать, спать и еще раз спать. А по пробуждению выяснить, что все самом собой разрешилось. Как-нибудь. Пожалуйста.
Вампир по-прежнему в отключке. И Саши нет никаких идей о том, что с ним делать. У нее вообще мало идей, пусть Миклош и явно хочет что-то придумать прямо сейчас. На смену злости пришла усталость. И один-единственный вариант дальнейших действий, медленно занимающий все внимание.
— Все, что я думаю — нужно идти в этот клуб. Я проверила по адресу еще раз. Вампир назвал то же самое место, куда ходил Дмитрий. Там свил гнездо Паук, и я думаю — нужно найти его. Если этот Михаил Бестужев прав и вампир был нужен, чтобы позвать нас, то будет невежливо как-то отказываться от такого предложения.
— Ты хочешь пойти прямо в ловушку, Саша. Если адрес Михаила еще мог быть просто адресом, да и сам Бестужев связан клятвами, то здесь все очевидно.
— А какие варианты? Ждать неизвестно чего? Еще одного агента? Или когда этот неизвестный Советник вмешается? Он ведь тут есть, в этой истории. Все сходится, только неясно, при чем здесь Паук…
— Я думаю вот что, — Миклош складывает руки на груди, — нам нужно связаться с Михаилом Новгородским. И с Серафимом. Рассказать им все и ждать указаний. Мы тут просто полевые работники. И мы в общем-то почти все выяснили из того, зачем нас посылали.
— Не все, а едва ли половину. Мы знаем только то, что, по мнению Михаила Бестужева, этот Григорий, твой знакомый, мертв. И все. Ни кто Анасталей из знакомых Дмитрия, ни даже правда ли он тут есть мы так достоверно и не выяснили.
— Паук и есть Анасталей, очевидно.
— И кто он? Что мы скажем сейчас? Видели, кажется, Паутину и подпитку ее? Вроде как что-то есть, а что — непонятно. Какие-то Обращенные… Какой-то Паук, какая-то очередная странная схема с местными орденцами, которые не то ничего не знают, не то кого-то покрывают. Бестужев, не то рассказавший много, не то ни сказавший ничего. Нужно больше информации.