Саша кивает. На деле, у нее есть еще вопросы. Точнее, только один вопрос.
Несколько секунд она смотрит в пустоту. Но потом все-таки рискует перевести взгляд на наставника.
— Это все из-за меня, верно? Кому-то зачем-то понадобилась я. Из-за моей крови, наверное, из-за моей… возможности взаимодействовать с менгирами, так? Именно поэтому все это устроили со Свободой, именно поэтому менгир так под меня адаптировался, и все это… Из-за меня.
Серафим качает головой.
— Сашка. Хочу, чтобы ты понимала — нам противостоит кто-то из старых магов. По многим оговоркам, по речи… По всему. Я потом попрошу тебя показать все это образами, еще раз. Это может помочь разобраться в произошедшем. Но уже сейчас могу сказать наверняка, что речь идет о ком-то из опытных магов и политиков. А у таких людей не просто один план или вероятность, а десятки, сотни, тысячи планов. Да, ты участвуешь в одном из них. Это правда. Ты. Я. Миклош. Еще бог весть кто, на самом деле. И это неприятно, но вовсе не трагедия. Что бы кто бы для тебя не придумал — выбирать, что с этим делать и как вообще жить только тебе. Только. Так, как ты хочешь.
— У меня, — Саша сглотнула, — у меня за игровым столом, там, в конце, было ощущение, что что бы я ни выбрала — это часть его плана.
— Ни один план не может включать все. Каждый из нас сам создает сценарий своей жизни, Саша. Каждый. И тот, кто считает, что может управлять всеми вокруг — глупец и гордец, лишь тешащий себя мечтами о всемогуществе. Мы сами принимаем решения, мы сами делаем выбор, мы сами реагируем так или иначе на то, что происходит. Нельзя сказать, что каждому из нас подвластна наша жизнь от и до — потому что мы живем не в одиночестве, и окружающее влияет на нас. И это не только люди, но и животные, и сама природа. Но мы остаемся собой, меняясь, но в то же время и продолжая быть неизменными, и из этой точки никто не способен управлять нами. Ты выбрала помочь Милокшу просто потому, что ему могла угрожать опасность. Потому что ты считала это правильным.
Саша кивает.
— Потому что помогать другим тогда, когда ты можешь помочь — это часть тебя. Как и недоверие. Как и прошлое. Как и игры, и дача, и семья, и увлечения, и любовь к котам в квартире, и много чего еще. И это никто не способен забрать. А что касается планов мятежных магов… Знаешь, не первый и не последний раз. Справимся. Я прожил долгую жизнь, и ответственно заявляю — идиотов с манией величия в нашем мире побольше, чем в иной психбольнице. Но никто еще так и не смог этот мир, собственно, захватить. Не бери на себя слишком много, Саш. Теперь ты знаешь, что тобой интересуются, и это из гипнотической возможности стало реальностью, только и всего.
Саша смотрит на наставника, пытаясь что-то понять по его лицу. Но Серафим только неожиданно усмехается и треплет ее по волосам.
— И даже сейчас ты мне до конца не веришь.
— Я… просто… Это все слишком. Наверное. Пока.
— Понимаю. Тебе нужно отдохнуть. Вам обоим. К тому же, Саша, приглашение тебе передали на тебя и кавалера. Мика, а тебе нужно выбраться в люди.
— Кавалера?! Нет, мы не… — два голоса почти слились в один.
— Да знаю я, не возмущайтесь. Эмпаты в частичном наложении после Слияния, мда. Ладно, разберемся потом с этой связью, ученички. Но я все же настаиваю, чтобы вы пошли на свадьбу оба. Во-первых, там буду я сам. Во-вторых — вам обоим не нужно замыкаться в себе после всего этого. В-третьих… В-третьих вечером после торжества приезжает Карина, и, боюсь, эта свадьба — последний ваш шанс на совсем уж беззаботный кутеж. И мой последний шанс, между прочим.
Миклош испустил страдальческий вздох. А Саша перевела настороженный взгляд с его на Серафима и обратно, пытаясь понять, что так тревожила парня.
— Карина, Саша, это… в общем, это будет тяжело.
— Почему?
Теперь вздыхает уже Серафим.
— Потому что она моя наставница. И последние триста лет проводит время где-то на Бермудах, выращивая виноград и наслаждаясь жизнью. И почти не появляется здесь, что, наверное, все же благо.
Саша смотрит теперь уже на Миклоша.
— Скажем так — я с ней познакомился, когда начал свои изыскания и… в общем, мы не договорились. И теперь есть что есть. Сама увидишь.
Серафим кивает.
— Увидишь. Карина — прекрасный человек и не побоюсь этого слова — великая волшебница. Но с весьма сложным характером. Она приехала по делам Совета, в том числе и по нашему делу. Ненадолго, надеюсь. Но в любом случае нам предстоят интересные времена. Так что развлекайтесь пока можете.
Эпилог
— Ты думаешь, это будет настолько плохо?
Саша, выпив три бокала вина, уже чувствовала легкое опьянение. Может, из-за общей атмосферы, может, из-за усталости — как объяснил наставник, пусть запорогового истощения уничтожение магии ритуала и не вызвало, на разум и тело такой большой поток силы все же повлиял. Амулетов, выданных Серафимом, на этот раз было куда меньше, но все же нельзя было сказать, что все пришло в норму. Особенно после того, как Саша отказалась ехать ночевать к наставнику, в пусть безопасный, но чужой дом, и проснулась от тягостного ощущения смыкающегося вокруг кровати круга из рун. Кошмар, впрочем, быстро истаял, но нормально спать она все равно толком не смогла. После целого дня разговоров и рассказов о произошедшем она даже после того, как наставник считал еще раз напрямую образы из разума, все равно чувствовала себя как-будто не до конца вернувшейся из Пензы, а кроме того усталой и словно бы более искренней.
Впрочем, Саша и без этой убирающей контроль за мыслями и проявлениями чувств усталости была рада за товарищей. Коля и Катя так и не стали друзьями для нее, но все же были хорошими приятелями. И как не скрипела она зубами два года назад в санатории, сейчас радость за решившихся создать новую семью и быть вместе перевешивала былые обиды. Они развлекались втроем, проводили время, учились и влипали в истории. В разные истории. Да, в последнее время она старалась не мешать ребятам, ощущая себя третьим лишним совсем уж сильно. Но они были счастливы, а это было важнее всего.
Сейчас праздник, проходивший в Колином загородном доме, плавно перерос в стадию, когда все разбредались по отдельным комнатам и общались на темы, общаться на которые можно сначала неплохо выпив и хорошо повеселившись. Саша, правда, говорить ни с кем ни хотела. Просто стояла на балконе и смотрела на зелень леса, начинавшегося прямо за территорией коттеджа.
Миклош материализовался сам, с бутылкой вина и загнанным взглядом. Кажется, приезд мифической Карины, наставницы Серафима, пугал его до чертиков.
— Я не думаю. Я знаю. Саша, я с ней поругался. Я такого наговорил… Думал — убьет. А она просто ушла, сказала, чтобы я сам пенял на себя… И вот. Как я ей в глаза посмотрю? Заупрямился, потерял… всех потерял. И что? Как мне быть? Стою тут, жалуюсь тебе. А больше и некому — нет никого. Дурак потому что. Кретин самовлюбленный.
— Ну. Успокойся.
Пьяный Миклош был грустным зрелищем. Впрочем, за прошедшее столь небольшое время он мало с чем мог свыкнуться.
— Все хорошо будет, — неожиданно для себя говорит Саша. — Ты вон сам мне говорил, что Серафим в помощи не откажет. Значит и на растерзание этой Карине тебя не отдаст.
— Да она с нами жить будет… С наставником. Я то что — ни кола, ни двора, голь подзаборная.