Роберт Янг
ОТРАЖЕНИЯ
Перевод Мария Литвинова
Мы с Бернис на Земле. Живем на берегу пресноводного озера, одного из тех, что недавно снова появились на северных континентах планеты. Спим допоздна, после обеда подолгу валяемся в постели, а по вечерам погружаемся в изучение древних книг, найденных и оставленных здесь такими же путешественниками, как мы. В этих книгах — многочисленные и разнообразные примеры давно утраченного писательского искусства, собранные, скорее всего, каким-нибудь увлеченным чудиком, у которого не было в жизни другого смысла. Некоторые из текстов действительно уникальны и говорят о будущем — таком, каким его видели самые просвещенные представители тогдашнего общества. В ту пору Земля еще была зеленой, не такой зеленой, как когда-то, но все-таки, и писатели того времени были просто помешаны на этом, как будто знали (или думали, что знают), что однажды планета перестанет быть такой. Это страшно их волновало. Они без конца повторяли, какая зеленая их Земля, и какое голубое небо, и постоянно упрекали кого-то — то в загрязнении природы, то в отравлении атмосферы. О космосе они тоже писали.
Космос… корабли, построенные из металла и мечтаний… Они думали, что для межзвездных путешествий понадобятся такие же аппараты, как для полета на Луну. О, какие же звездолеты описаны в их книгах! Огромные монстры, уносящие к звездами целые народы (обычно после того, как Земля прекращает свое существование), тонны и тонны стали, курсирующие туда-сюда по необъятным просторам космоса…
Они писали и о инопланетянах — жителях Альфы Центавра или Альфы Малого Пса. И, конечно, никак не могли пройти мимо нас. Смешно и странно читать то, что написал о тебе кто-то, умерший задолго до твоего рождения… написал о том, как ты выглядишь, что ты думаешь, чем живешь. Смешно и немного досадно, потому что тогдашние писатели, среди прочего, были одержимы сексом и не имели представления о нормальных человеческих отношениях. Их «космические путешественники» недалеко ушли от троглодитов, разве что вместо дубинок вооружились лучевыми пушками. И при этом тащили за собой примитивный четырехколесный воз, нагруженный заблуждениями, ошибками и дурными поступками.
Впрочем, несмотря на все мрачные предчувствия писателей прошлого, Земля осталась чудесным местом, особенно сейчас, весной… Здесь по-прежнему зелено… Я пытаюсь себе представить, что бы подумали земные авторы древности, увидев нас, меня и мою истинную любовь Беренис, читающих сейчас их сочинения. Безусловно, они не могли бы увидеть нас такими, какие мы есть, а лишь в форме отражений. Человеческая раса очень изменилась с момента ее появления на Земле, и мы сильно отличаемся от современников этих писателей. Но ведь и они сильно отличаются от своих предшественников, обезьян, — те вообще не умели писать.
Так что они, по идее, не должны удивляться, увидев нас. И все-таки, конечно, они бы удивились. То, что мы читаем их книги, удивило бы их еще больше. И, наверное, смутило бы.
Повернувшись к Бернис, я говорю: «Зачем они писали о будущем, если не понимали настоящего?»
«Потому, — отвечает она, — что не могли понять. Если бы они попытались и сделали усилие, то, возможно, пробились бы сквозь толстенный слой самомнения и увидели бы проблеск истины».
«Наверное, ты права, — соглашаюсь я. — Но я сомневаюсь, что у этих книг был массовый читатель, так что их прозрения вряд ли могли бы изменить мир к лучшему».
«К тому же, — замечает Бернис, — они бы не смогли распознать истину, даже если бы увидели ее. Они ведь жили в эпоху, которую историки позже назвали Веком Лицемерия». А в Век Лицемерия не может быть истины. Только общественное мнение, которое покупают задорого умные люди с большими деньгами. Так что даже самые упорные искатели истины все равно рано или поздно начинают заблуждаться. А эти наши писатели — не из самых упорных.
И не из самых честных, подумал я. Нельзя найти свое сегодня в чужом завтра. «Сол» — так они называли солнце, а Землю — «Сол-3».
Как странно. Сол-солнце — его теплые лучи сейчас освещают нас, хоть и неспособны что-то добавить к степени нашего комфорта, ведь наши тела нечувствительны к температуре. И все же, теплые лучи солнца ложатся на нас, как мы ложимся на берег голубого озера. Скоро Сол-солнце зайдет, и черная ночь опустится на Землю, как черная смерть.
Для нас смерть давно утратила значение, даже если когда-то мы и встретимся с ней. Но наша встреча не будет столь мрачной и таинственной, как у наших предшественников. Нет, я не хотел бы жить в те темные, унылые времена.