Отступив на северо-запад, где обжитые территории заканчивались и начиналась пустошь, они разбили лагерь, чтобы хоть немного просушить одежду и отдохнуть. Дождь давно закончился, но в воздухе витала сырость и грозовые облака заслоняли солнце. Они ужинали в молчании и в молчании охраняли сон друг друга — им больше нечего было сказать. То, что пока они вместе, дело с мертвой точки не сдвинется, достаточно очевидно, чтобы это не обсуждать. То, что на этот раз командор может не успеть — тоже.
— Будь осторожен, — сказала Сайдири на следующее утро перед тем, как уйти. Она хотела добавить что-то еще, но только вздохнула и отвернулась.
День прошел тихо, ветер шелестел в кустарниках, растущих на ближайших камнях. К полудню стало жарко и Ланн передвинулся вместе со спальником в тень скал, ощущение того, что они что-то упустили все идет совсем не так, как нужно, не покидало его. А время шло. Солнце, провисев положенное время в зените, клонилось к закату и темная фигура командора снова появилась на горизонте. Ланн вздохнул с облегчением.
— Итак, ты жив, — остановившись напротив, констатировала Сайдири. — Это… неожиданно.
Усевшись на песок рядом, она скрестила ноги, подперла подбородок рукой и задумчиво посмотрела на него. Ланн повернул к ней голову просто чтобы убедиться, что она не злится. Но, похоже, что Сайдири справлялась с задачей «забыть все» гораздо лучше, чем он.
— Обычно, стоит мне отвернуться и повернуться обратно, ты уже либо пытаешься убить себя сам, либо с помощью тяжелых тупых предметов вроде выродков Ламашту, — лукаво сощурившись, продолжала она. — И вот меня нет целый день, а ты… — Сайдири развела ладони в стороны, — сидишь здесь определенно НЕ в смертельной опасности. Ты не заболел?
Ланн рассмеялся, громко и искренне. Пожалуй, это именно то, чего ему так долго не хватало. Может быть, они даже смогут остаться друзьями после всего, что он наворотил?
— Я в порядке. Но если хочешь исправить эту несправедливость, я всегда за честный поединок.
— Хочу, — широко улыбнулась она, встала и поманила его рукой. — Поднимайся. Других развлечений сегодня все равно не будет. Никто не придет, пока я здесь.
Почему бы и нет? Это ведь то, что друзья делают, правда? Главное, не ударить ее слишком сильно: последнее, чего он бы сейчас хотел — это причинить ей боль снова.
Отложив лук в сторону, Ланн поднялся и встал напротив командора, но после первых же выпадов понял, что Сайдири тоже не планирует драться в полную силу. Он прекрасно помнил боль в предплечье: когда ей действительно нужно, она использует силу без колебаний. Но сейчас она не предпринимала ничего даже отдаленно похожего, сосредоточившись на том, чтобы избегать ударов.
— Ты поддаешься! — выкрикнул Ланн, когда она в очередной раз увернулась и он снова поднял руки для следующего удара.
— Вовсе нет! — засмеялась она, и этот смех, чистый, как звон колокольчика, достигал самого сердца, заставляя улыбаться в ответ. — Просто жду удачного момента!
— Я хочу, чтобы ты чаще улыбалась, — выпалил он быстрее, чем успел подумать.
Уголки ее губ поднялись вверх, и Ланн затаил дыхание, но не увидел того, о чем мечтал. Грустная и немного виноватая, эта улыбка не была даже тенью прежней.
— В моем сердце осталось мало радости, — сказала Сайдири, — но я попробую.
Это то, какой он хочет ее видеть. И то, какой она не может быть.
Распахнув глаза, Ланн отпрянул, но этой доли секунды ей хватило, чтобы сделать молниеносный выпад. Резкая боль пронзила ребра, и он инстинктивно схватил Сайдири за руку. Пальцы обхватили предплечье, горячее, как дыхание Бездны.
— И вот он! — плотоядно улыбаясь, протянула она, пока Ланн медленно оседал на песок — само ранение, нанесенное даже не кинжалом, а тонким военным стилетом, было пустяковым, но яд на клинке — очень хорошим. С каждым ударом сердца разгоряченная тренировкой кровь разносила его по венам, паралич охватывал конечности. Это можно преодолеть, но только со временем, а его нет. Отказывают даже легкие, а они чертовски нужны, чтобы правильно дышать!
Упав на песок и отчаянно пытаясь втянуть хоть немного воздуха, Ланн мог только наблюдать, как демон внимательно оглядывается по сторонам, а затем начинает изменяться: он становится выше, чешуя покрывает правую сторону тела, над головой поднимается рог и желтый глаз рептилии смотрит хищно и цепко. Вот такому парню точно дадут скидку в таверне! Вот он может быть страшным, когда хочет!