— Хочешь, чтобы что-то было сделано хорошо, — мягко проговорил суккуб, идеально копируя голос, — сделай это сам.
Дыши, Ланн! Быстрее, черт бы тебя побрал! Иначе к возвращению командора здесь останется только один полуящер, и не самый тупой из двоих!
— Не волнуйся, я не убью ее сегодня, — демон склонился над ним и Ланн услышал мерзкий влажный звук, с которым тонкий стилет покидает рану, боли он не чувствовал, — она проживет долго и Бездна примет ее после смерти. Она станет моим шедевром, моим безупречным воином Гордыни, моей прекрасной марилит…
Вот почему Сайдири была одна все это время, вот почему она дожила до сегодняшнего дня! Паранойя — ее стратегия выживания, Ланн пробил в этом щите брешь, и теперь демон воспользуется этим. Командор делала все правильно до тех пор, пока один бестолковый монгрел не свалился ей на голову.
Ланн собрал все силы для ничтожного движения, которое люди делают сотни раз за день и даже не замечают — он набрал воздуха в грудь и тихо выдохнул. Ну же, годы тренировок не могли пройти даром! Он уже слишком стар, чтобы умирать молодым!
Схватив Ланна за грудки, демон без труда оторвал его от земли и поднял на уровень своего лица. Ланн позволил голове завалиться назад и медленно вдохнул снова — боль пронзила ребра. Слава Иомедай! Никогда до этого не приходилось так радоваться напоминанию о дырке в боку!
Давай, поболтай еще немного, демоническое отродье! Ты не станешь хорошим Ланном, если не научишься болтать много, не вовремя и не по делу!
— Ты умудрился всё испортить, но я исправлю, — тряхнув Ланна как следует, суккуб заставил его посмотреть на него. — Может быть, со временем… — его лицо изменилось снова: чешуя сползла, открывая здоровую кожу, карие глаза смотрели с прищуром, улыбка из двух изломанных частей сложилась в целую — нормальный знак довольства и расположения, — …вообще всё. Твоей Богине насрать, но я сделаю вид, что она даровала тебе исцеление в награду за подвиги. А командор поверит всему, что скажет человек, которому она привыкла доверять.
Во-первых, больше не поверит. А во-вторых…
Получив ядовитый плевок в лицо, демон дернулся, выпустил его и заорал. Ругаясь на языке Бездны и судорожно вытирая глаза, он терял наведенный облик — красная кожа, рога и крылья становились отчетливо видны, как и соблазнительные женские формы. Но суккуба все еще далека от того, чтобы просто упасть и умереть, как какой-нибудь неудачливый наемник.
— Я монгрел! — прошипел Ланн и попытался встать, но ноги его все еще не держали.
Расстояние в несколько шагов становится чертовски большим, когда его нужно преодолеть, ползая по песку на руках. Даже если ты рожден ползать. Добравшись до лука и схватив стрелы, Ланн перевернулся на спину только для того, чтобы увидеть, как, чуть присев на тонких ногах, суккуба взмывает в воздух. Разумеется, никакого честного поединка она не планировала…
С трудом сев и выпустив стрелу в демоницу, Ланн зашипел, увидев, как она без труда отбила ее рукой — слишком медленный, слишком слабый выстрел. Наложив на лук еще одну стрелу, он прицелился, но со скалы на песок покатились мелкие камешки и через секунду суккуба упала с тридцати футов на землю, прижатая кем-то невидимым сверху.
— И как долго ты там сидела? — опустив оружие, поинтересовался Ланн, пытаясь перекричать визг демоницы.
— Я и не уходила, — заламывая суккубе руки и стараясь при этом не получить крылом в глаз, ответила Сайдири. — Я надеялась, что она расскажет больше, — орудуя веревками, сквозь зубы прошипела она. — Ничто так не расслабляет, как беспомощность жертвы. На’ам, джамали*?
*Да, красавица? (прим. авт.)
Беспомощно дернувшись еще несколько раз, суккуба быстро заговорила что-то на келеше, но командор только усмехнулась и отняв руки от ее связанного тела, постучала пальцами по своему амулету. Кого бы демоница только что не попыталась изобразить, это не сработало — трудно очаровать того, кто к этому готов.
Извернувшись, суккуба посмотрела на Ланна, в ее красных глазах боль и гнев сменялись страхом. Она не зря не подходила к командору все эти десять лет, и если бы не перспектива заполучить его место, она бы не рискнула. И не проиграла бы.
— Спроси ее о монгрелах! — прошипела она. — Спроси, кто их перерезал!
Сайдири сказала ему о резне в первый же день, но он пропустил это мимо ушей, как что-то само собой разумеющееся. А между тем в этом нет никакого смысла… Почему она истребила их? С Ланном или без него, монгрелы не опасны, если мертв Савамелех. Он ведь мертв, правда?