— Я... я не понимаю!
— Собственно, я тоже. Не понимаю. Просто у меня друзей никогда не было. Не заводились почему-то. Наверное, я сам в этом виноват, но время вспять не поворотить, да и, честно говоря, возвращаться в прошлое не хочется... Я не знаю, что значит быть другом. Правда, не знаю. Мне никто и никогда этого не объяснял... Ты сможешь?
— Что? — по-моему, Дэриен даже не заметил перехода на «ты». Или так долго его ждал, что не оценил важность момента.
— Объяснить, как надо дружить?
— Э... — принц отпустил мои плечи и задумался. — В двух словах не скажешь.
— А в трёх?
— Ты опять шутишь!
— А должен бы плакать, хочешь сказать? Ну, так что, твоё высочество? В чём состоит дружба?
Глаза моего собеседника подозрительно суживаются:
— Это новый экзамен?
— Экзамен?
— Ты всё время чему-то меня учишь, верно? Вот и сейчас... Проверяешь, как усвоен урок?
— И в мыслях не было!
— Врёшь!
— Так, значит? Хорошо, сам скажу, что такое дружба. Это, когда будучи один, тоскуешь и мечтаешь о встрече, а встретившись...
— Через пять минут понимаешь, насколько твой друг невыносим, разругиваешься с ним в пух и прах, хлопаешь дверью, а потом снова начинаешь тосковать! — весело закончил за меня Дэриен. Надо признать, угадал. И мы уставились друг на друга, чтобы вдох спустя расхохотаться.
Я ухитрился отсмеяться первым и сурово сдвинул брови:
— Ты забыл сказать, почему друзья всё время спорят и ругаются.
— И почему же?
— Потому что говорят в лицо вещи неприятные, но важные и правдивые. То, чего никто другой не скажет.
— Ага! — обрадовался принц. — Тогда признавайся, наконец, почему не пришёл! Ты же знал, когда и где! Знал?
— Конечно. Мне Борг сказал.
— Борг? Ты с ним разговаривал?
— Не далее, как вчера.
— Вчера... — в ореховом взгляде появилась настороженность. — Что ты ему наговорил?
— Я? Наговорил?
— А кто ещё?! Когда Борг вернулся, на нём попросту лица не было!
— Совсем? — пытаюсь шутить, чтобы слегка разрядить напряжение.
— Совсем! И он не желал говорить, что произошло. Только прошение об отставке подал.
— ЧТО?! Какая дурость...
— А мне думается, что у него была веская причина: Борг не такой человек, чтобы совершать необдуманные поступки, — строго заметил принц.
— Причина... — нервно потираю шею. — Возможно, и была.
Что я наделал... Опять всё разрушил и растоптал.
Рыжий подал прошение об отставке? Уж не из-за необдуманно ли обронённых мной слов и скоропалительно вынесенных приговоров? Паршивая история, однако.
— Какая причина? — настаивает Дэриен, но меня куда больше занимает другое:
— Ты принял его прошение?
— Нет, но...
— И не принимай покуда. Он успокоится, обещаю. Успокоится, всё обдумает и будет сильно жалеть о собственной поспешности.
— Что ты об этом знаешь? Что вообще произошло?
— Я совершил ошибку. Поделился своей обидой не с тем, с кем следовало бы.
— Ты хочешь сказать... — замешательство и недоверчивость. — Ты обиделся? И на кого же? На Борга или... На меня?
— Тебе лучше сесть обратно в кресло прежде, чем я пущусь в объяснения.
— Почему?
— Потому что говорить буду долго и нудно! Присядь, пожалуйста!
Принц нахмурился, но выполнил мою просьбу, а я опёрся ладонями о край стола. Спросите, зачем? Очень просто: чтобы пальцы не дрожали, а впивались в массив полированного дерева. Чтобы скрыть волнение. Хотя я и подозревал, что сие мне не удастся...
— Да, я обиделся, это точно. Но вот сказать, на кого именно... Затрудняюсь. Наверное, всё же, на себя. Большей частью.
— Но как это связано с...
— Не перебивай! Нет ничего хуже, чем делать окончательные выводы при недостатке данных, так что потрудись дослушать до конца!... В какой-то мере моя обида касается и тебя. Точнее, твоих поступков в прошлом. Я бы даже сказал, одного поступка. Я не вправе выставлять оценки и прекрасно это знаю, но... Вчера моё душевное состояние оставляло желать лучшего, и Борг услышал то, что спустя сутки мне самому стыдно вспоминать.
— Да в чём дело-то? — не выдержал принц, вклиниваясь в мой монолог.
— М-м-м-м-м... Я припомнил твои отношения с Вийсой и представил их под углом зрения, новым для Борга. Проще говоря, нарёк тебя... неумным человеком.
Я ожидал всего: смертельной бледности, яростного всплеска эмоций. Кулака в челюсть, наконец. Но Дэриен всего лишь отвёл взгляд и тихо сказал:
— И ты был совершенно прав. Я поступил дурно. Не надо было позволять ей влюбляться...
— Ты не так меня понял, твоё высочество! Иначе, нежели Борг, но всё равно не так, как следует... Моральные категории трогать не будем, тем более что мораль у каждого существа в подлунном мире своя... Поговорим о других вещах, не таких возвышенных, но не менее важных. То, что понравившиеся друг другу мужчина и женщина оказываются в одной постели, не является ни чудом, ни преступлением. Но вот потом, когда плотская близость больше не является необходимой и желанной... Что происходит потом? Люди расстаются. По разному, согласен. Но мудрые люди расстаются друзьями, сохраняя в памяти свет и тепло прежних встреч. А вы... вы стали врагами. Допускаю, что Вийса была всего лишь мимолётным увлечением, и всё же... Кстати! Ты разорвал с ней отношения, потому что...
— Я встретил Селию.
— Ну, конечно... Причина ясна. И разумеется, тебе не было никакого дела до чувств брошенной девочки, поскольку в сердце (и не только в нём) уже пылала страсть к другой. Оправдывать не буду. Осуждать — тоже. Хочу только дать совет на будущее: если заводишь интрижку, проследи, чтобы девица осталась довольна и не помышляла о мести.
— А если... если не будет довольна?
— Тогда её следует устранить. Как потенциальную угрозу.
— Устранить? — Дэриена передёрнуло. — Ты говоришь об убийстве?
— И о нём, в том числе.
— Но...
— Ты — будущий король и уже сейчас должен уметь совершать разумные поступки, потому что судьба твоей страны не может зависеть от постельных приключений.
Щёки принца слегка порозовели (видимо, по той простой причине, что упомянутых приключений было очень и очень много), но Дэриен, усилием воли справившийся со смущением, довольно твёрдо спросил:
— И что же во всём этом заставило Борга так странно себя вести?
— Э-э-э-э-э... Моя обида, конечно же.
— Обида?
— Я сказал, что не хочу смотреть тебе в глаза, потому что боюсь пожалеть о том, что сделал.
Думаете, мне было легко признаться? Вовсе нет. А принцу было так же нелегко выслушать моё признание. И нелегко понять:
— Значит, ты жалеешь?
— О чём?
— О том, что помог мне? — из орехового золота глаз постепенно исчезали все оттенки чувств, и оставалось только мёртвое мутное стекло.
Я ответил, но не сразу. Слова, даже самые мудрые и прекрасные, не всегда могут описать то, что легко и просто выразит взгляд. К сожалению? К счастью? Не знаю. Иногда приятнее спрятаться за пологом изысканных фраз, чем выдать то, что чувствуешь, случайной тенью, промелькнувшей в глазах. Да, есть умельцы, успешно соблюдающие строгое соответствие между мыслью изречённой и мыслью потаённой. Есть. А ещё находятся любители говорить не то, что думают, причём в любой ситуации. Но я не отношусь ни к первым, ни ко вторым, а посему...
Да, жалею, твоё высочество. Я вмешался в естественный порядок вещей. Спутал Нити Гобелена, и теперь невозможно предположить, чем всё закончится. Или начнётся. Кто знает, вдруг препятствие, возникшее на твоём пути, должно было сделать твою жизнь иной, изменить тебя? И возможно, моя нелепая тяга помогать только навредила тебе, лишив шанса стать совершеннее. Да, тебя могло занести и в другую сторону — озлобить, превратить в тирана и деспота, но... Если Слепая Пряха рассчитывала наградить тебя какой-то определённой судьбой, а я нарушил её скромные планы, кто поручится, что мои действия стали благом, а не проклятием для всего твоего рода? Кто?
Можно было остаться в стороне. Степенно занять удобное место и безразлично взирать на букашек, копошащихся под ногами. Можно. Вот только не получилось. Наверное, не дорос ещё до таких высот, как мудрое невмешательство в течение жизни. Если повезёт — дорасту. Если не повезёт... Сложу голову в очередной попытке сделать пару букашек счастливее, чем они были до того. И самое смешное, это ведь может получиться! Шансы-то равны. Кто бы что ни утверждал, есть только два основных варианта развития событий. Нет, не «плохо» и «ещё хуже»! Плохо и хорошо. Но может быть одновременно «чуть-чуть хорошо» для кого-то одного и «очень плохо» для всех остальных. Или наоборот — тут не знаешь, что лучше...