— Считайте, что ничего.
— Позволь, но насчёт письма и чтения...
— Ах, это... Грамоте я обучен.
— Ты так недовольно это сообщаешь...
— А чем гордиться? Лучше бы меня научили чему-то полезному...
— Резать людям глотки? — спросил он с живым интересом.
— Я не считаю это полезным, — холодно ответил я, не добавляя, впрочем, что как раз этому ремеслу меня пробовали учить. С переменным успехом.
— Человек с правилами? — усмехнулся доктор.
— С одним.
— И каким же?
— Я пока не сформулировал точно. Вот лет через двадцать, когда буду старым и больным и настанет время для философских измышлений...
Доктор понял, что я над ним издеваюсь, и усмехнулся:
— Ладно, оставим эту тему... Ближе к осени для тебя найдётся весьма увлекательное занятие. — Он широким жестом обвёл кухню. — Видишь эти травы? Их нужно будет рассортировать, упаковать должным образом и составить подробную опись.
— И много у Вас... сена?
— Не очень, — усмехнулся доктор. — По всему дому да ещё в дворовых пристройках.
— Я работы не боюсь. Надеюсь, что и она отнесётся ко мне благосклонно, — отшутился я в ответ на выпад.
— Отрадно слышать. — Он не обиделся. — Я бы поручил тебе и заготовку, но...
— Даже не думайте, — поспешил предупредить я. — Никогда не увлекался составлением гербариев, и если вы хотите получить от меня более-менее разумные результаты, вам придётся либо объяснять, либо...
— У меня есть чудесный рукописный «Травник» в нескольких десятках томов. — Доктор расплылся в улыбке. — Будешь изучать в свободное время.
— А что я буду делать в «несвободное» время? — нахмурился я. Возможно, он и считает возню с травками необременительной, но мне вгрызаться в толстенный справочник — худшее наказание. Особенно если от предмета изучения меня воротит...
— Пока точно не знаю, — пожал плечами доктор. — Впрочем, для начала ты мог бы прибраться в доме... Да и двор, чего греха таить, нуждается во внимании. Так что ты мог бы, например, вымыть террасу.
Что ж, занятие не из самых «благородных», но вполне приемлемое. Я выяснил, какое из вёдер мне можно позаимствовать для мытья полов, получил на руки мочалку из колючих то ли веток, то ли ошмётков тростника, склянку с мутной жидкостью — настой мыльнянки, так, что ли, он называется? — и пошёл на свежий воздух.
Двор был небольшой, давно не метённый, но не такой уж заброшенный. Усадьба лекаря включала в себя двухэтажное здание и два низеньких флигеля, крыльями расходящихся в стороны. За правым флигелем располагался огород, граничивший с опушкой леса, за левым — луг, спускавшийся к реке. Широкая дощатая терраса шла почти вдоль всего дома, свободным оставался только небольшой участок правого флигеля. М-да, фронт работ внушительный. Ну что, попробуем навести красоту хотя бы на дворе, если уж на собственных душе и теле я поставил жирный крест? Попробуем!
Колодец нашёлся на границе огорода и двора — ну и правильно, идти недалеко и оттуда и отсюда. Рядом с колодцем была установлена громоздкая лохань для набора воды. Несколько минут я потратил на раздумья: таскать по одному ведру прямо из колодца или сразу налить несколько «про запас»? После долгих и мучительных умозаключений был одобрен второй вариант действий. Почему? Я не так уж силён, и когда наползаюсь по полу, согнувшись в три погибели, вряд ли буду в состоянии крутить тяжёлый ворот...
...На десятом ведре я решил приостановиться. Лохань не была заполнена и наполовину, но для моего задания такого количества воды более чем достаточно. А если не хватит на ополаскивание, я как-нибудь пересилю себя и наберу ещё пару вёдер...
А ещё воды хватило для того, чтобы я, мельком заглянув в её трепетное зеркало, имел удовольствие увидеть своё отражение — не самое чёткое, но заставившее меня схватиться обеими руками за край лохани, потому что колени предательски задрожали. Наступил тот самый роковой миг, когда я в полной мере осознал, что произошло. После выхода из Нэгарры я был слишком увлечён трепотнёй с самим собой и опьянён неожиданной отсрочкой смертного приговора, но теперь... Разглядывая печать преступника на своём лице, можно было наконец-то расставить все упрямые факты по полочкам шкафа сварливой памяти и заняться копанием в груде нелепых и бесполезных оправданий... Фрэлл, и как ведь чётко вышло клеймо! До мельчайшей чёрточки! Щека немного припухла, но боли нет — наверное, доктор что-нибудь прикладывал или чем-нибудь мазал. И на том спасибо... Если отрастить волосы подлиннее и зачесать на бок, тогда узор можно будет полностью прикрыть. Да и сейчас длины волос почти хватает для «маскировки»... Но почему такой жуткий цвет? Впрочем, я слишком редко встречал жертв «королевской милости» [5], чтобы знать наизусть все оттенки и начертания. Ярко-синий узор почти во всю щёку. Я ненавижу этот цвет! Я ненавижу человека, который смотрит на меня с поверхности воды! Я ненавижу! Пальцы судорожно сжались, ногти впились в мягкое дерево...