– В который раз повторяю, что никто отделившийся не будет знать, куда идут остальные! Грибы взяли?
– Взяли, – подтвердил Эвил. Он тащил два свертка, да Толя один.
– А врал-то зачем? – не отставал Соломон.
– Чтобы у них не сложилось впечатления, будто я их отправил на верную смерть.
– Ну, и куда мы сейчас направляемся?
– В кухню!
– Да, я бы сейчас перехватил чего-нибудь, – признал Толя. – Всегда есть хочу, когда волнуюсь.
– Стоп! – Синеман остановился перед поворотом. – Давайте сюда свертки, разворачивайте.
Свертки торопливо развернули. В свете электрических ламп (на верхних этажах горели самые настоящие неонки) грибы предстали не в самом лучшем свете. Изрядно помятые, сонные, укачанные, они, пошатываясь, пытались встать. Некоторые рассеяно пытались натянуть луки.
– Вольно! – скомандовал Синеман. – Кивороб, ты где?
– Здесь! – Главный гриб выдвинулся вперед. Он один выглядел абсолютно готовым к бою.
– Скоро ваш выход! Делаем так: сейчас Эвил с вами пробирается на кухню, кладет вас на блюда и накрывает крышкой. Вы спокойно лежите и притворяетесь маринованными. Если кто заглянет – не дергайтесь. Когда блюда принесут в зал – вы почувствуете – и там откроют, стреляйте во все, что покажется вам козлами, кроме Соломона.
– Ты опух? – Соломон толкнул Сина.
– Извини, – поправился тот. – В Соломона тоже можете стрелять.
Соломон только покачал головой. Пытаться повлиять на Синемана – заведомо игра в одни ворота.
– Все поняли? – осведомился Син.
– Так точно! – кровожадно сказал гриб. – Ну, сегодня кое-кто от души получит!
Грибы снова завернули в кульки и вручили Эвилу.
– Справишься? – уточнил Синеман.
– Конечно, – пожал плечами тот. – Потом сюда возвращаться?
– Нет. Извини, друг, но ты останешься на кухне. Проконтролируй, чтобы грибы попали по назначению.
– Ладно, – вздохнул Эвил. – Ну, пока, что ли?
Они быстро попрощались.
– Не гони, главное, так еще и свидимся, – посоветовал ему напоследок Синеман. – Кухня за углом, найдешь. А, блин, автомат-то оставь!
Эвил отдал Синеману автомат, взвалил на плечи свертки с грибами и ушел за поворот.
– Все, бегом к лестнице! – скомандовал Синеман.
Теперь уже втроем они побежали в обратном направлении. Остановились у лестницы. Синеман глянул в окно, прикинул расположение солнца и сказал:
– Сейчас часов двенадцать. Должны успеть.
– Чего успеть? – спросил Сол.
– Слушайте оба внимательно, два раза не повторяю! Предпоследний фрагмент плана. Мы сейчас поднимаемся на пару этажей. Там уже будут плохие дядьки с автоматами. Толян, снимай халат, спалишься! Мы не должны привлекать внимания. Итак, мы идем к спальне дона, когда мы до нее благополучно… Я повторяю: БЛАГОПОЛУЧНО доберемся, вы узнаете, что делать дальше.
– А если не благополучно? – поинтересовался Соломон.
– Ну, тогда вполне понятно, что делать. Но мы должны добраться. Все наши, сколько их ни есть тут, полностью зависят от нас. Все, идем. Запомните: хладнокровие, хладнокровие и еще раз хладнокровие!
Они быстро приготовились к последнему броску. Проверили автоматы – по два у каждого, запасные рожки, пистолеты в неограниченном количестве. Толя снимать халат отказался наотрез, мотивируя это тем, что в его карманах удобно таится пара пистолетов. К тому же под полами халата удобно хоронились еще штук пять добротных иномирных «тэтэшников», «Макаровых» и «Смит-и-Вессонов». В конце концов порешили, что чем наглее – тем лучше, и начали восхождение.
Волнение нарастало с каждым шагом. Когда навстречу им вдруг кто-то побежал, Сол сразу схватился за автомат, но Синеман его вовремя одернул. Парень, несущийся сверху, остановился возле них и, задыхаясь, спросил:
– Где Даун? Дауна не видели?
– Не, братан, ты первый, – чистосердечно ответил Толя.
– В смысле? – не понял парень. – Даун, пацан из охраны!
– Да не знаем мы никакого Дауна, отвали! – психанул Соломон.
Парень послушно побежал вниз, бормоча:
– Блин, где этот козел шарится?
Синеман задумчиво проводил его взглядом.
– Вроде подозрений мы не вызываем, – сказал он.
Они пошли дальше. Несколько раз еще они сталкивались с людьми дона. Одни были их ровесниками, другие, похоже, собирались вскоре на пенсию. Никто не обращал внимания на троих диверсантов, никто не задавал никаких вопросов. До поры все шло гладко.
Наконец, преодолев несколько неимоверно длинных лестничных пролетов, они вышли в фойе, как две капли воды похожее на то, которое осталось внизу. Здесь уже царила жизнь. Кто-то лениво гулял с автоматом, кто-то на бегу просматривал бумаги. На троих запыхавшихся подростков никто даже не взглянул. Синеман решительно подошел к одному вооруженному верзиле в кожаной безрукавке.