И вот кульминационный момент наступил. Дверь распахнулась. Палец Толи дернулся на спусковом крючке, но не закончил движения. Лицо бандита, стоящего на пороге показалось ему странно знакомым. Тот же, увидев их, скорбно поджал губы и покачал головой.
– Отсос, чего там? – крикнули из коридора.
– Ничего. Чисто, – ответил он, и закрыл дверь.
Диалог за дверью продолжился:
– Слышь, Отсос, а я вот чего не догоняю: ты ж Мистеру подчиняешься напрямую, да?
– Да.
– А если дон тебе чего прикажет – сделаешь?
– По правилам, сперва согласую с Мистером.
– А если срочное чего-нибудь?
– Ну чего срочное? Если на дона покушение, то я и без всяких приказов знаю, что делать…
Дальнейший разговор растворился где-то в глубинах крепости. Толя и Соломон перевели дыхание.
– И как это понимать? – спросил Сол, мучительно борясь с дрожью в голосе.
– Это Отсос! – радостно воскликнул Толя.
– Да, я заметил, что это Отсос. С чего он нас не выдал?
– Ну, может, мы ему нравимся, а?
Соломон недоверчиво усмехнулся.
– Ну, что будем делать теперь? – спросил он.
– Мне кажется, нужно подождать.
Глава 20. Вдруг, откуда ни возьмись…
Офзеринсу с Мишутом посчастливилось снова: двери в саму крепость были не заперты. Во внутреннем дворе было пусто, даже кучи оружия, о которых рассказывал Эвил, куда-то убрали. Очевидно, дон решил несколько систематизировать анархию в своем королевстве.
Офзеринс вбежал в двери крепости. Мишут проследовал за ним, оглядываясь и водя по сторонам гитарой, как автоматом. Ему совсем не нравилось это затишье.
Сразу после входа в крепость начинался огромный зал с колоннами. Здесь было отвратительно пусто, и эхо носило каждый звук от стены к стене, пока он не умирал естественной смертью. В зал спускалось множество каменных лестниц, и вело несколько дверей. Мишут с лордом, добежав до середины зала, остановились в замешательстве. На то, чтобы найти нужный путь, могли уйти часы; не говоря уже о том, что ни Мишут, ни Офзеринс не подозревали, какой путь им нужен, и куда они, в принципе, хотят попасть.
Скрипнула дверь, и с громким смехом в зал ввалились четверо охранников – среднего возраста мужчин, вооруженных автоматами. Мишут обескуражено икнул: сами они не были вооружены вообще ничем.
– Опа! – воскликнул один из охранников, хватаясь за автомат. – Эти-то как пробрались?
– Что будем делать? – осведомился другой.
Первый смачно харкнул на пол, секунду посозерцал свое творение, а потом изрек гениальную фразу:
– Дон не любит, когда в него плюют. Придется смыть это кровью.
Офзеринс лишь что-то пискнул, когда остальные охранники потянулись за оружием. Мишут крепче сжал гриф гитары, и вдруг все остановилось. Несколько опешив, Мишут увидел, как прямо перед ним материализовался смутно знакомый молодой человек в черных очках.
– Ангел? – поразился он. – Сколько лет, сколько зим!
Ангел хмуро посмотрел на него и, не говоря ни слова, коснулся его гитары. Что-то сверкнуло, и струны инструмента упоенно загудели.
– Что это? – спросил Мишут; он чувствовал, что гитара как будто потяжелела, но не так, чтобы оттягивать руки, а совсем напротив: теперь она стала какой-то цельной, сильной, такой, как нужно.
Ангел не ответил на вопрос. К избранным, предавшим свое избрание, он относился отрицательнее отрицательного. Ангел исчез. Мишут обескуражено погладил струны гитары, и те отозвались на его прикосновение требовательным гулом. Мелодия просилась наружу, и Мишут не мог позволить ей пропасть.
Щелкнули затворы. Офзеринс упал на колени, закрывая голову руками. Мишут действовал быстро и по наитию: он совершил резкий выпад вперед, падая на одно колено, и одновременно ударил по струнам. Адский, немелодичный звук разорвал предсмертное затишье, и словно воздушная волна прошла от гитары по всему залу. Четырех изготовившихся к стрельбе охранников смело с пути. Один просто отлетел прочь метра на три и рухнул на пол. Другим повезло меньше. Их с приличной силой впечатало в каменные колонны.
– Augusto live! – заорал лорд, кидаясь к одному из упавших автоматов.
Мишут не обратил на него внимания. Он с любопытством глядел на свой инструмент. Гитара словно говорила с ним на незнакомом, но тем не менее интуитивно понятном языке. Сейчас, например, Мишут понимал, что гитара не совсем довольна его поступком. Эти струны не хотели убивать зло его оружием.
Послышались хлопки дверей, шаги. Офзеринс выпустил куда-то автоматную очередь, и, дождавшись ответной, с воплем отскочил поближе к Мишуту.