– Будет исполнено! – Официант поклонился и убежал выполнять заказ.
Ребята заняли пустой столик в углу и стали ждать. Толя заметил сцену, на которой стоял рояль. За роялем сидел старичок и с закрытыми глазами наигрывал какую-то спокойную мелодию. Толе вдруг стало очень жалко этого старичка. Сидит вот, за копейки играет, а народ жрет, пьет, и никто ему даже спасибо не скажет.
– Парни, деньги у кого? – спросил Толя.
– У Вотзефака, – ответил Синеман. – Ну, у меня еще тридцатка – личные сбережения.
– Займи – сочтемся! – Толя успел понять, что тридцать рублей здесь являлись приличной суммой.
– Как скажешь, – легко согласился Синеман, протягивая купюры.
Толя взял деньги, успев заметить, что они больше всего напоминают советские «червонцы», и встал из-за стола. Лавируя между столиками, он добрался до сцены и влез на нее. Старик, почувствовав его приближение, открыл глаза.
– Возьми, отец, – печально сказал Толя. – Сыграй чего-нибудь из Бетховена, если знаешь.
Старик молча взял деньги, оценивающе посмотрел на Толю и кивнул. Толя кивнул в ответ и пошел обратно к своему столику. Еще на полпути он услышал прекрасно-печальные ноты композиции «Fur Elise».
За столиком уже сидел голодный и злой Вотзефак.
– Ну, и долго нам еще заказ ждать? – поинтересовался он.
– Не знаю, – сказал Толя, садясь на свое место.
– Я вообще склонен думать, что это засада! – неожиданно сказал Вотзехелл. – Этот гадский официант почему-то сперва подошел к этому музыканту, а потом уже пошел на кухню. Думаю, о нашем подвиге уже здесь прослышали.
– Не гони волну! – посоветовал ему брат. – Пока ничего плохого не случилось. Я на всякий случай пистолет с собой взял – уйти сможем.
И тут их столик подвергся нашествию официантов. Каждый нес серебряный поднос, закрытый серебряным колпаком. Они ставили блюда на стол, снимали колпаки, кланялись и уходили. На столе появились отбивные, таинственно приготовленная рыба, разнообразные соусы, мягкий свежий хлеб, сыр, три бутылки с разными сортами вина…
Все, онемев от удивления, наблюдали за этими приготовлениями. Быстрее всех опомнился Вотзехелл. Он моргнул и прохрипел:
– На убой! Каннибалы!
– Это вампиры! – в тон ему ответил Синеман. – И не надо мне говорить, что вы не верите в вампиров, потому что я сам не верю в вампиров. Главное – что вампиры в нас верят!
– Расслабьтесь, ребята! Все за счет заведения, – у их столика стоял тот самый старик, что только что играл на рояле. Толя посмотрел на сцену и увидел, что на его месте сидит молодой человек и наигрывает очередную невыразительную мелодию.
– Ни фига себе, за счет заведения! – возмутился Синеман. – Тридцатку-то зажилил!
– Молодой человек заказал музыку! Я ее исполнил и заработал эти деньги, – спокойно отвечал старик. – Вы позволите мне присесть?
– Не возражаю, – сказал Вотзефак. Остальные кивнули.
Старик сел между двумя братьями, спиной к сцене. Толя оказался прямо перед его глазами.
– Меня зовут Олдвайс, и я хозяин этого ресторана, – представился старик.
– Вотзефак.
– Вотзехелл.
– Синеман.
– Толя.
– Очень рад с вами познакомиться, – сообщил Олдвайс. – Можно сказать, это честь для меня.
– А с чего бы это? – осторожно спросил Толя.
– До меня дошли слухи о том, что вы ворвались в форпост прихвостней дона Гана и вытащили оттуда пленницу – молодую девушку.
– Откуда слухи? – поинтересовался Вотзефак.
– Эти парни сегодня у меня обедали. Все уши прожужжали про машину с красными крестами. Сказали, как увидим такую – сразу гонца слать.
– Парни, отваливаем, я поведу! – решил Вотзефак. – Еду, которая без подливы, с собой берем…
– Подождите вы! – поморщился старец. – Я же не сказал, что послал гонца! Я, наоборот, предупредил вас, что ехать этой дорогой опасно. Они направлялись к дону, и завтра все придорожные заведения будут обшарены сверху донизу.
– Ну и что нам делать? – спросил Толя.
– Сегодня ночуйте здесь, а завтра я объясню вам, как проехать к одному моему другу. Он немного странный, но гостей любит. Пересидите тревогу.
– Ну и зачем вы это делаете? – не унимался Вотзефак. – Почему решили нам помочь?
– Дочь у меня эти ироды замучили! – вздохнул старик. – Вот уж двадцать лет как. Увезли, как и эту, и больше никто ее не видел. Страшно представить, что теперешние эти уроды могут быть ее сыновьями… Внучеки, блин!
За столом повисло напряженное молчание. Рассказ старика всех шокировал.
– Ладно, отец, ты уж прости меня, – сказал Вотзефак.