— Да ну, чего на него смотреть. Он сначала нахвалится, наврет с три короба, а потом, конечно, приходится делать, доказывать...
— Ну и ты наври, если попросту не можешь.
— Не-е, я не могу. - Стасик с иезуитской скромностью потупил очи долу.
— Ну-у, не можешь... - протянул Иван Лексаныч. - Ишь ты какой... положительный... Значит, если чего надо сделать, пускай Женька делает. А ты, если не уверен, то и не берешься, а то пообещаешь, а потом получится, что наврал... Ну давай, давай... Пускай отрицательные ворочают... а вы с Араратом посмотрите.
...Короткая чаевка, вьючка, и пора снова в путь. Перед самым отходом все принимаются не торопясь, вдумчиво переобуваться. Расправляются, как отутюженные, портянки, еще не утратившие веселенького рисунка, - у кого в полосочку, у кого крупными желтыми цветами на небесно-голубом фоне; складки материи укладываются на ноге тщательней, чем локоны на прическе... нога в сапоге... нет, не пойдет, что-то где-то жмет... попробуем еще раз. Переобувание - культ всех бродяг: и тщательность необходима, и последняя возможность продлить минуты отдыха.
Один Стасик сидит безучастный, как будто это его не касается.
— А ты чего? Лучше сейчас поправь портянки, а то ноги собьешь.
— Какие портянки? Нету у меня никаких портянок...
— Как это... нет? В чем же ты ходил до сих пор?
— Сначала в носках... А потом они у меня протерлись.
— Значит, протерлись? И сильно протерлись?
— Ну как то есть?.. Прилично... Выкинул я их позавчера...
— Ага, значит, позавчера... Ясно...
Стасик смущенно шмыгнул носом, хотел было вытереть его рукой, но вовремя спохватился и вытащил из кармана белоснежный носовой платок. Несложная манипуляция, отработанная до автоматизма, - и Стасиков нос снова привычно чист, как и всегда. Правда, сейчас это единственное чистое место на всей его физиономии. Платок с единственным грязным пятном аккуратно сложен вчетверо и убран туда, где и должен находиться платок у каждого культурного человека.
— Откуда у тебя эти остатки цивилизации?
— Как откуда... Из дому.
— Да нет, это понятно. Откуда такой чистый?
— Стирал я его вчера.
— В речке?
— Не-е, в холодной разве отстираешь? Я воды накипятил, и с мылом...
— И в чем же это ты, с мылом?
— А в зеленой кастрюле.
— Ага, в зеленой, значит... В этой, в которой мы компот варили?
— Угу, в той самой.
Всеобщая выразительная пауза. Если даже Иван Лексаныч воздержался от мата, это что-нибудь да значило...
— Та-ак... Ну а носки были, конечно, капроновые?
— Угу,- обреченно признался Стасик.
— Красные?
— Не, не красные... Голубые.
Средства транспорта, они же члены коллектива
Долгое время в биологии господствовала теория, которая утверждала, что все виды животных созданы специально для какой-то цели. Вскоре она потерпела крах. Сейчас эта теория почти забыта, и, по-моему, незаслуженно. Конечно, я полностью разделяю дарвиновский взгляд на эволюцию, и все-таки когда я думаю о конях, в голову невольно закрадываются сомнения. Трудно поверить, чтобы такой совершенный организм мог быть создан нерассуждающей природой. Даже при беглом взгляде на лошадь напрашивается мысль, что она кем-то задумана и сотворена специально для перевозки вьюков. Надо на что-то положить седло - к вашим услугам спина. На животе очень удобно застегивать подпруги. Засела лошадь в болото, надо ее вытащить из трясины - крепкий лошадиный хвост сейчас же напоминает вам, что он создан специально для такого случая. Трос, которым вытаскивают из кювета машины, - это уже плагиат. А голова! Она на удивление ладно пригнана к уздечке! Да и все остальное служит той же цели - обеспечить удобство вьючной транспортировки. Ни одной мелочи не упущено. Даже круп не забыт, чтобы позади вьюков оставалось еще место на случай переезда через реки.
Лишняя в лошадином организме, пожалуй, только пищеварительная система. Вдобавок она - единственная, которая никогда не устает и не любит долго отдыхать. Даже во время самого тяжелого перехода лошадь то и дело норовит щипнуть травку у тропы и пьет почти в каждом ручье. Больше всего хлопот нам доставляла именно эта лишняя система.
Окончен переход - лошади надо дать отстояться, остыть. Как только она остыла - веди поить. Напоил - корми овсом. Покормил - отведи пастись. Пустишь просто так - транспортная единица обязательно убежит на завтрак к мишке. Чтобы этого не случилось, надо как-то ограничить ей свободу передвижения. Для этого придумано много методов. Но все они имеют свои недостатки.
На чистых ровных местах можно привязать лошадь к потаску - тяжелому бревну. Но после того как Арарат утащил километров за пятнадцать потаск, казавшийся под силу только трактору, мы отказались от этого способа.