— Уедешь на Камчатку, ты мне больше не сын.
И так как я вовсе не хотел разрушать семью, я перестал агитировать за Камчатку. В конце концов геология возможна и где-нибудь на Памире или Алтае. Мой главный противник был твердым и опытным полемистом. Это признавали все муллы в махалле. Ни один из них не был в состоянии парировать коронный выпад своего оппонента:
— Как можете вы считать Александра Македонского пророком, если он истреблял мусульман?
На всех тоях его выбирали тойбаши. А быть тойбаши - это не речь читать по бумажке, там надо импровизировать.
— Я жулик тот еще, - громогласно провозглашал он. Наверно, он ожидал, что я брошусь разубеждать его: "Ну что вы, как же так, какой же вы жулик, вы же по карманам не лазите!" Или что я хотя бы улыбнусь понимающе: "Да-да, я в состоянии оценить ваш юмор". Но я только согласно кивал головой. Конечно, жулик. Сам хвалился - каждый раз выписывает себе командировку в Москву, когда в Лужниках играет его любимая футбольная команда.
— Кто ест первый? - победоносно вопрошал меня тойбаши. - Торговый работник!
Этого я не мог перенести. Что едят торгаши, меня не очень трогало, но вот насчет меню геологов... Идешь в поход на день, бери запас на неделю. Мы собираемся сегодня на четыре дня, значит, надо взять еды на месяц. Берем муку, сахар, мясо, рыбу, крупы. Лишний вес нас не пугает - мы отправляемся на лодке. Не ограничиваем себя ни в чем. Берем топор, два карабина, тент к палатке, кирзовые сапоги, несколько канистр бензина и еще много нужных, хороших вещей.
Выходим с рассветом. Тихо. Вода в бухте как зеркало. Лодка сидит низко, борта едва-едва поднимаются над водой. По хорошей погоде идти можно, но только - по очень хорошей. И как назло через час после выхода горизонт понемногу заволакивает тучами, ветер разгоняет волну.
Но нашему кормчему море по колено. На корме Женька. Стал он хозяином лодки и мотора как-то незаметно. Сначала дал я ему разок посидеть за румпелем, потом еще разок и еще, а когда на следующий день я сел на корму, Женька ничего не сказал. Мужское достоинство не позволяло ему выражать свою обиду вслух. Но если человека совсем недавно стали пускать в кино на вечерние сеансы, ему еще очень трудно скрывать свои эмоции. Женька отвернулся в сторону, и...
И я пересел подальше от мотора. С тех пор никаких посягательств на место у руля ни с чьей стороны не было. Женька быстро освоил технику кораблевождения и, по-моему, даже обогатил ее оригинальными сложными приемами.
Я сижу спиной к Женьке, не вижу его движений, не вижу выражения его лица, но я всегда знаю, что он делает сейчас, и что будет делать через мгновение. Я смотрю на ближние и дальние волны, на скалистый берег, по толчее и кипению воды отыскиваю взглядом подводные камни впереди, и никак не могу отделаться от ощущения, что это я сижу за рулем.
Вот здесь я решаю - надо сбросить газ, и мотор послушно затихает. А сейчас резкий поворот носом к волне и быстрее убегать от следующей волны - и лодка тотчас проделывает весь маневр, да так лихо, что на виражах приходится обеими руками хвататься за борта. Ну, конечно, это я управляю лодкой! Женькиными руками. Но не так, как барыня управляет каретой, тыкая кучера зонтиком в спину. В лодке между мной и Женькой сама собой устанавливалась безотказная телепатическая связь. Взаимопонимание нарушалось лишь тогда, когда Женька достигал заоблачных, поэтических высот кораблевождения. Как баллада, как сага запомнилась мне гонка с преодолением неводов.
От берега далеко в море уходит длинный трос с наплавами - верхний подбор невода. Обходить его со стороны моря слишком далеко. Поэтому приходится глушить мотор, поднимать его из воды, на веслах подходить к тросу и долго проталкивать его руками, ногами под днищем лодки. Самое неприятное начинается по ту сторону. Дергаешь десятки раз за стартер, регулируешь подсос, вывинчиваешь и снова ставишь на место свечи, а мотор не заводится.
А Женька подлетал к неводу на полном ходу, моментально сбрасывал газ, и пока лодка перепрыгивала через трос на гребне попутной волны, он успевал поднять мотор из воды, опустить его на той стороне, и снова дать полный газ, пока судно не потеряло хода. Вот и все. Не успеваешь даже решить, как спасаться, если попутная волна опустит прямо в ловушку невода, а не перебросит через трос.
Но Женька никогда не ошибался. Ну, может, один только раз.
Шли мы однажды по морю далеко от берега. Неожиданно перед лодкой показалась из воды огромная черная спина; острый плавник стремительно рассекал воду. У меня перехватило дыхание. Наверно, и Женька потерял хладнокровие. Он вдруг резко повернул, но совсем не туда, куда надо... Мы почувствовали сильный удар, и мотор сразу заглох. Женька сидел на своем шкиперском месте, и, хотя мотор не работал, лодка тряслась. Мы же впервые почувствовали робкую радость, когда после получасового напряженного наблюдения так нигде и не увидели ни спины, ни зловещего острого плавника.