Так, Эффензи, не отвлекаться! Дальше – работа вообще ювелирная. Кровать вместе с Эйри плавно оторвалась от пола и – пока девушка ещё не опомнилась – аккуратно вылетела в портал. Всё!
Портал схлопнулся, в воздухе повисла одинокая струйка дыма, а я, облизав пересохшие от напряжения губы, отправился в чулан за старым шерстяным пледом. Переночевать придётся в кресле, но это – меньшее из двух зол. Надеюсь, Эйри не страдает клаустрофобией.
Стоп, а что у меня из съестных запасов? Маршрут движения пришлось круто изменить. Холодильная камера встретила аскетической скудостью содержимого и характерным запахом. Как всегда, кусок сыра покрылся плесенью, а содержимое вскрытого контейнера с рыбой источало очень подозрительный аромат. Мясо цварга, пожалуй, было ещё съедобно, но его едва ли хватило бы даже Эйри, не говоря уже о нас обоих.
Исследование контейнера для овощей и ящика для хлебопродуктов дало такие же неутешительные результаты, а именно – батон, который пришлось выбросить в утилизатор и основательно проросшие корнеплоды неустановленного происхождения. В задумчивости я поскрёб пятернёй подбородок. Тут же пришлось немедленно помянуть тхена: лицо основательно подгорело. Значит, так: завтра придётся готовить сии корнеплоды с мясом цварга, запеченные с сыром. Решительно обрезав по краям заплесневелый кусок сыра и переложив его на чистое блюдце, я принялся за самую нелюбимую работу – чистку свао, чем при ближайшем рассмотрении оказались найденные корнеплоды. Если вы никогда не занимались такой работой в начале четвёртого утра, вам не понять тех непередаваемых ощущений, что я испытывал в процессе. Рот практически не закрывался – его сводил судорогой зевотный рефлекс, а глаза превратились в узкие щёлочки, ширина которых то и дело стремилась к нулю и решительно его достигала. Короче, первый луч солнца я встретил на кухне с ножиком в одной руке и недочищенным клубнем свао – в другой. Естественно, спящим. Естественно – с облезшей красной физиономией, при взгляде на которую в зеркало хотелось застрелиться, ибо багровый ландшафт дополняли закрутившиеся спиралью остатки былой растительности – ресниц, бровей и усов.
Мысленно пожелав Эйри таких же приятных ощущений, я поплёлся в ванную: усы в теперешнем состоянии были заочно приговорены к расстрелу. Тхену в это утро, полагаю, тоже не удалось выспаться – за полчаса, которые ушли на утренний туалет, я помянул его раз десять, если не больше. Наконец, окончательно проснувшись, и даже найдя крем от ожогов, с намазанной фиолетовой гадостью физиономией я отправился к плите.
Приготовление запланированного блюда заняло около сорока минут. В отличие от чистки свао, готовить я люблю и умею. На свежую голову получилось увидеть на кухне то, что ночью было от меня скрыто, а именно – пакет с достаточно свежей зеленью и банку красного соуса, не откупоренную и даже не просроченную! Зелень, тёртый сыр и часть соуса немедленно перекочевали на обжаренные с мясом кусочки свао и отправились в духовку. Наполненный водой чайник весело загудел. А я, зашвырнув в жерло посудомойки грязную посуду и окинув хозяйским взглядом кухню, отправился извлекать Эйри из пятого измерения. При этом по спине (почему-то) бегали неприятные мурашки. Я решил не задавать себе вопроса: «почему?», но по пути в спальню прихватил из мастерской защитные фартук и щиток для сварочных работ. С её дурной привычкой швыряться файерболами данная мера предосторожности не показалась мне излишней.
Отправив с помощью волшебной палочки в утилизатор прямоугольник густой пыли, оставшейся на том месте, где прежде находилась кровать, я вздохнул и приступил к открытию портала. Что-то мне подсказывало, что Эйри моё гостеприимство могло прийтись, мягко говоря, не по вкусу.
Едва вместо потолка появился мерцающий вход в портал, из него посыпались… зелёные человечки – так мне вначале показалось. С глухими шлепками они приземлялись на пол, верещали, суетились. От волнения я даже забыл, что собирался сотворить левитационную подушку для кровати. Стоял и обескураженно рассматривал неизвестно откуда появившуюся живность. Один человечек имел длинный острый нос и кучерявые волосы, смешно торчащие из-под полосатой шапочки с помпоном, у другого на спине вертелся пропеллер, третий, в широкополой шляпе с кисточкой, явно не отличался ни образованностью, ни хорошими манерами. Он говорил неприлично громко, а потом вдруг направился прямо ко мне и проорал: