Что-то с этой водой было не так. Добби категорически отказался зачерпывать ее и использовать для питья. И сам Гарольд чувствовал в ней присутствие чего-то чуждого и враждебного. Он вытащил палочку Блэков, сделал круговой пасс и потянул её вверх. Неохотно отделившись от потока, в воздух всплыл шар мутной воды. Он немного просвечивал, и в его глубине угадывалось какое-то движение. Пытаясь рассмотреть подробнее, Гарольд приблизил шар к своему лицу, и Добби тут же предостерегающе пискнул. Но Поттер и сам уже понял, что это опасно, и резко отбросил мутный пузырь в сторону.
— Фу! Мерзость! — с отвращением следя за тем, как сфера скрывается в общем потоке, произнес он.
Это была не вода. Это был сгусток каких-то полупрозрачных существ, с непостижимой быстротой копошащихся и будто бы слипшихся друг с другом. И существа эти были хищными и опасными, почувствовал Гарольд. И не только он. Добби смотрел на реку, как будто что-то вспомнил. Что-то неприятное и гадкое.
— Знаешь, что это?
— Добби помнит, но плохо. Это хищная слизнянка. Она питается всем, что в нее попадает.
— Слизнянка, говоришь? Ну и что мы будем делать? Нам надо на ту сторону, а мои заклинания левитации не работают.
— Добби пытается вспомнить, но пока ничего не получается.
— Ладно. Время у нас есть. Заночуем здесь. Делай пещеру. Надо дать отдых аргамакам.
Гарольд поднялся вверх по склону и вывел из-за кургана двух лошадей. Точнее, они были лишь похожи на лошадей. Или лошади на них. Аргамаками он нарек их сам, вспомнив название древних лошадей из какой-то книги о Средней Азии. Потому что назвать обычным конем существо, которое везет на себе всадника и двести фунтов груза, делая по восемьдесят миль в день, язык не поворачивался. К тому же на них лежал явный след магического происхождения. Свечение силуэта в темноте, форма спины, удобная для всадника без всякого седла, способность видеть ночью, эти их фантастические прыжки по пятнадцать-двадцать ярдов с отчетливым зависанием в воздухе. Все это указывало, что когда-то эти звери носили на себе других хозяев. Возможно, бывшие наездники были и творцами этих великолепных животных. Возможно, ими были древние эльфы или Старшие, как их начал звать Добби.
Две недели в подземелье эльфов и два пройденных мира здорово изменили слугу Гарольда. Это был уже совсем не тот домовик, с которым он отправился в путь. Он превратился в наследника ныне ушедшего великого народа: его сила медленно оживала в одном из последних потомков вымершей расы, обладающем ретропамятью. Впрочем, обязанности свои эльф-репатриант выполнял добросовестно, не пытаясь переложить их на своего господина.
А вот взаимоотношения... Тут изменилось многое. Вся скрытая информация от новой магической среды сначала поступала к Добби, а потом уже через него усваивалась Гарольдом. Причем многое оставалось для человеческого мозга недоступным и непостижимым. Разные ментальные основы не позволяли полностью перевоплотиться в эльфа, и Гарольд становился все более зависим от стремительно растущих знаний и умений своего слуги.
К тому же многое из людской магии здесь не работало совсем. Например, отказал Левиос, так что летать Гарольд теперь не мог, а левитация вещей работала неустойчиво и ненадежно. Предметы отказывались копироваться. Невозможно было сотворить даже глотка воды. И что самое неприятное — в последнем мире полностью пропала способность к аппарации. Видимо, изменилось само пространство, и в нем теперь надо было применять совсем другую магию.
В общем, неприятных моментов добавилось, а решение задачи уводило путешественников все дальше и дальше от точки входа.
Гарольд остановился неподалеку от берега коварной реки, осматриваясь. Впереди с шумом осыпались камни, и домовик, выглянув из образовавшейся расселины, позвал хозяина и вновь скрылся в ее глубине. Пещера получилась стандартной. Добби всегда делал такие. Ярдов десять глубиной, с узким входом. Световая пика еще дымилась в руках у эльфа.
Гарольд снял с аргамаков ношу и занес ее в еще горячую пещеру. В этих четырех тюках была еда, питье. Хранилось в них и оружие, которым удалось разжиться в эльфийском подземелье. Он махнул рукой, и умные животные побрели на отдых, выщипывая по дороге какие-то желтые пучки травы, пробивавшейся через каменистую землю. Ночных хищников они почему-то не боялись, и для юного мага это было загадкой.
Как из-под земли появился Добби. Он сохранил способность к эльфийской аппарации, но жаловался на головную боль и слабость, если приходилось ей пользоваться много раз подряд. Домовик решительно взялся за распаковку тюков, как обычно, не подпустив к ним хозяина. Для Гарольда оставалось тайной, почему он сам не может залезть в тюки и взять то, что ему нужно. Все подобные попытки решительно пресекались домовиком, причем весьма неожиданными способами. Юный маг поворчал и в итоге оставил эльфу все дела, связанные с вещами и продуктами, лишь выражая ему свои пожелания по тем или иным вопросам.