* * *
Гарри со стоном перевернулся на бок. Руки его были уже свободны, и немного саднили следы от кожаных ремней. Во всем теле царила тянущая истома. В ушах шумело, а мысли были какие-то вялые. Даже не мысли, а так — фрагменты. Думать не хотелось. Осознавать произошедшее — тем более не хотелось. Слишком много всего и все разное, горько усмехнулся он про себя.
— Вставай, милый. Надевай штаны и рубаху. Тебя отведут в твою комнату, там вымоешься и переоденешься. Вставай, вставай.
Гарри сел на полу. Подтянул к себе свою одежду. Начал одеваться. Что-то мокрое. Он поднес ладонь к лицу и долго на нее смотрел, не понимая. Что-то красное и липкое. Потом догадался — это кровь.
«Герой всегда в крови, но это кровь врагов...» — вспомнилась ему некстати строка из древней английской баллады...
Глава 8
После завтрака началось то, чего Гарольд смутно опасался. Девушка принялась расхаживать по пещере, внимательно разглядывая тюки и походное снаряжение, разбросанное в живописном беспорядке.
Поттер на секунду позволил себе представить, что в ее голове сейчас царит не меньший беспорядок и содрогнулся. Но дикий коктейль из обрывков ее собственных воспоминаний и заплаток, вставленных самим Гарольдом, за время сна должен был перемешаться в какую-нибудь работоспособную смесь. Или неработоспособную.
На Добби Шаннах поглядывала с тревогой, а на юного мага — с подозрением.
— Кто вы такие? — неожиданно спросила она. — У нас мужчины, встреченные за чертой города, могут быть только врагами.
— А если в черте города? — поинтересовался Поттер.
— Ну... они могут быть младшими стражниками, рабами, слугами. А некоторые — те, кто отказался от своей козлиной сущности — становятся вольными работниками. Или торговцами.
Гарольд с Добби переглянулись.
— Отказаться от чего? От козлиной сущности? Это как?
Девушка абсолютно равнодушно пожала плечами.
— Ну как? Обычно. Желающие записываются в храм на обряд. Сестры жрицы отрезают им это... ну, сущность козлиную. И вешают на шею специальный жетон в знак того, что они...
— Были козлами, а стали меринами, — закончил Гарольд ошарашено.
Добби нервно поправил свою тунику на поясе и невольно поежился.
— И что же, это всем такой обряд делают?
Шаннах досадливо поморщилась.
— Я же говорю: они сами записаться должны. Но за провинности могут и принудительно провести. Это успокаивает бунтарей и нарушителей.
Но я заметила, что ты не ответил на мой вопрос...
Гарольд вздохнул.
— Да, Шаннах, мы приехали сюда из другого мира. Только не начинай опять драться! У меня Костероста почти не осталось, — поспешно добавил Поттер, видя, что девушка вскочила. — Почему ты так боишься? Мы ведь не делаем ничего плохого.
— Вас я не боюсь! Слугам Траура не запугать защитниц Матери! — гордо заявила Шаннах, бросив быстрый взгляд в сторону выхода из пещеры.
Гароль потерял терпение и заорал:
— Да я никому не слуга! Я сам себе господин! И Добби — свободный домовик, хоть и служит мне. Я пришел сюда за своими друзьями. Я вообще не из вашего мира. Понимаешь ты это или нет?
— За друзьями? Это что? Не понимаю.
— Не что, а кто. Это люди, которых ты ценишь, которые тебе нужны. Ты что, слова такого не знаешь?
Шаннах отрицательно покачала головой.
— А слово «родственник» тебе знакомо? Например, дети, рожденные от одной матери — это братья и сестры.
— От одной матери? — задумчиво протянула послушница, а потом просияла. — Это единокровники, наверное. Только это редко разрешают.
Решив не обращать внимания на, мягко говоря, странные замечания девушки, Гарольд гнул свое:
— По роковому стечению обстоятельств в ваш мир попал мой брат Гарри и его девушка Гермиона.
Шаннах отпрянула.
— Вот ты и выдал себя! «Его девушка»! Именно слуги Траура держат женщин в рабстве!
— Да не цепляйся ты к словам. Его девушка — это значит, что... что... блин! Ты меня сбила! Это значит что она — его... Ну да, можно и так понять, оказывается. В общем, они любят друг друга.
— Что они делают друг друга? Не понимаю.
Гарольд пожал плечами.
— Любят. Ты что, и такого слова не знаешь? У вас же мир Любви!
— Какой еще любви? — с возмущением крикнула Шаннах. — Это мир Матери!
И девушка все-таки сделала то, что собиралась — выскочила из пещеры.
— Её надо догнать, — сказал Добби, глядя в потолок.
— Не буду. Пусть бежит, куда хочет. Я устал от нее, — Гарольд упрямо сжал губы.