Добби стоял над мешками, всем своим видом предлагая хозяину прогуляться, пока он приготовит пещеру для отдыха. Гарольд молча повернулся и вышел наружу: еще следовало разбросать вокруг их временного приюта охранные чары и сигнальные заклинания. А так же заложить ловушку прямо перед входом: нападение песчаного черта на краю пустыни было еще слишком свежо в памяти. Управившись с этими делами за три четверти часа, он вернулся к пещере и увидел распахнутый полог — это было традиционным приглашением войти. С предвкушением отдыха юный маг шагнул в немудреную роскошь походного жилища.
* * *
Главный жертвенник был погашен и уже остыл. Ночные фиолетовые тени сгустились в углах трапезной. Несколько женщин расстелили вокруг каменного стола свои красные плащи и, оставшись в тонких каласирисах, степенно ужинали, строго по рангу передавая друг другу блюда на подносах из жестких глянцевых листьев и напитки в каменных чашах.
— Мать Хранительница вызвала сегодня Стража западных врат и приказала отрезать ему два пальца на левой руке, — сообщила крупная седовласая дама с резкими чертами лица.
Молодая девушка поперхнулась питьем. Соседка снисходительно хлопнула ее по спине.
— Кулема! И что в тебе разглядел Оракул? Вы новенькие — все такие уродки!
— Сестра! Тебе не по рангу обсуждать решения Оракула. Придержи язык! — оборвала ее седая. — А ты ешь аккуратнее. У нас не так много еды, чтобы плевать ею за столом!
Ту, которую назвали сестрой, испугано замолчала, а новенькая закивала головой, вытирая брызги с камня.
— Так вот, — продолжала седая, — я не удивлюсь, если на днях объявят новое ристалище. Новеньких много, сортировка идет медленно, а кормить их нечем. Боги поручат самому провидению решить, кто достоин жизни, а кому пора петь последний гимн! Вина Западного стража заключалась лишь в том, что его козлоногие подопечные сумели вылезти за ограду и украли на жоме сосуд с маслинами. Воров поймали на две солнечных ступени позже восхода. Их четверо и все они из последнего каравана. Один — здоровый такой. Казнят, я думаю, двоих из них. Оставшихся отдадут нам. Сестра, приготовишь ошейники и клейма. Клеймить будет новенькая.
— Я? — испуганно вскинулась та.
Женщины вокруг грубовато рассмеялись.
— Это самое простое поручение. Есть дела и посложнее. Будешь исправно служить, года через два перейдешь на службу к Матери. Ты даже не понимаешь, как тебе повезло, дуреха!
Спустя два часа, когда ее новые наставницы уже спали — каждая в своей нише, новенькая, скорчившись и прикусив пальцы зубами, беззвучно рыдала. Самым сильным и статным в партии пленных, которых пригнали месяц назад, был ее парень. Ее Гарри! Неужели схватили именно его?
— Гарольд, Гарольд! Где же ты? Нам так нужна твоя помощь! Мы тут все погибнем! Гарольд, ну приди, пожалуйста...
Грива густых каштановых волос рассыпалась по плечам девушки, вздрагивающей от сдавленных рыданий.
* * *
Гарольд проснулся и резко сел.
— Что? — спросил он громко.
— Что хочет хозяин? — по привычке вскинулся Добби.
Тот уже поспешно копался в шкатулке с артефактами. Он нашарил один из амулетов и прижал его к уху.
— Это Гермиона! Она плачет! — воскликнул он и усилием мысли попытался связаться с девушкой. Тщетно. Ватная тяжесть разлилась под веками. Голос подруги постепенно удалялся.
— Добби! Направление! — юный маг сунул амулет в ладошку домовика.
Эльф, тараща глаза, прохрипел:
— Добби старается, хозяин. Сейчас. Сейчас.
Голос Гермионы пропал окончательно.
— Ну? — спросил Гарольд жадно.
Эльф молчал, сжимая артефакт. Видимо, он пока еще что-то слышал или чувствовал.
— Добби сможет...
Поттер вскочил:
— Надо спешить!
Добби кротко напомнил:
— Ночь. Пустыня. Слизнянка. Черти.
— Плевать, отобьемся! Как знать, а вдруг за ночь их уведут еще дальше? К тому же связь очень странная — односторонняя и сработала только сейчас, хотя мы уже несколько часов на одном месте. Может быть, это они приближаются к нам?
Добби вздохнул и начал собираться. Было видно, что он не одобряет затею с ночным рейдом, но по привычке подчиняется.