Кортеж остановился.
— Посидишь тут? — спросил Поттер.
Драко отрицательно помотал головой и полез наружу за ним.
Громада храма терялась на фоне ночного неба. Лишь небольшую часть стены можно было рассмотреть при свете двух чадящих факелов. Окованные медью ворота, разумеется, были закрыты. Гарольд постоял в задумчивости, а потом вытащил обе палочки и принял позу для насильственной легилименции. Почему-то он был уверен, что у него должно получиться. Драко, сжав палочку, наблюдал за ним со стороны, заодно присматривая за носильщиками и охраной портшеза.
Очень медленно и осторожно сознание Гарольда начало проникать в храм, улавливая все ментальные следы мыслей и сновидений его обитателей. Это было мучительно, это было тяжело. Вязкие кошмары жриц и бестолковые фантазии послушниц смешались в совершенно убойный коктейль, который Поттер был вынужден пропускать через свои извилины. Он искал следы своего мира, которые могла оставить Гермиона. Тщетно. Тогда он перестроился на поиск личностей и, к своему удивлению, услышал: «Поттер».
Обрадовавшись, он уже хотел пойти по ментальному следу, как уловил еще одно упоминание собственной фамилии — но совсем с другой стороны. Потом еще и еще. Разные эмоции и мысли сопровождали её, но все они крутились вокруг банально-романтических или наивно-эротических сцен.
Тьфу! Мерлин всех забодай! Это же девчачьи ночные видения, в которых главная роль отведена местной порнозвезде — Гарри Поттеру! Ну надо же, какая популярность в народе у его брата! Значит, тут все в курсе его сексуальной миссии в обители Матери. Что и не удивительно. Парень заломал при всем народе самого крутого бойца этого города. Такому мачо и во сне отдаться не грех. И наяву, видимо, тоже!
Стоп! Тогда и Гермиона в курсе событий, и вряд ли это ее радует. Надо искать в этом ментальном ворохе следы ревности и горечи. Это будет самый верный путь и кратчайшая дорога к сознанию несчастной Грейнджер.
Поттер вздохнул и начал распутывать ворох девичьих грез о своем знаменитом брате…
* * *
…Она сидела на легких ажурных качелях. Прохладный ветерок овевал ее лицо, играя с распущенными волосами. Сидевший у ее ног Гарри смотрел ей в глаза. В его теплом и ласковом взгляде было столько нежности, что она замерла, не веря своему счастью.
И вдруг все переменилось. Пронзительно закричали черные птицы. Резкий порыв ветра швырнул ей в лицо пригоршню песка. Она закрыла глаза ладонями, пытаясь защитить их, а когда вновь смогла видеть, то сквозь мутную пелену слез разглядела, как уводят ее Гарри. Он уходил, безвольно ссутулив спину. Его окружала толпа девиц с размалеванными глазами и кожаными намордниками, в прорезях которых блестели хищные оскалы ровных и ослепительно белых зубов. Они оглядывались, тыча в нее пальцами, хохоча и издеваясь. Сердце ее провалилось куда-то вниз и… в этот момент что-то мягко толкнуло ее в висок…
Гермиона вскинулась на своем ложе в холодном поту от пережитого во сне ужаса.
— Что? Кто? — невольно вскрикнула она.
Соседка по нише заворочалась и проворчала:
— Замолчи, ты, припадочная…
Гермиона зажала руками рот, вслушиваясь в собственные ощущения.
«Гермиона, Гермиона, Гермиона…» — услышала она знакомый голос.
Радость шальной волной окатила девушку. Это Гарольд! Боясь выдать себя, она легла обратно на ложе и отвернулась лицом к стене.
«Ты здесь?» — позвала она в страхе, что он может уйти и неожиданно обретенная связь прервется.
«Да. Я у ворот, Миона. Если можешь — подойди к ним изнутри, и мы сможем без шума уйти отсюда».
«Они же закрыты».
Она почувствовала, что он рассмеялся. Спокойно. Почти добродушно, с сознанием своей силы.
«Закрытые двери для меня уже давно не преграда. Ты не заперта в какой-нибудь келье?»
К радости девушки присоединилась тревога. Уйти — это здорово. А что будет с Гарри? Как отреагирует старшая жрица на ее исчезновение сквозь запертую дверь храма? Она же догадается, что это дело рук Гарольда! Великий Мерлин! Зачем она рассказала все жрице? Кто ее за язык тянул? Знать бы, что помощь придет так быстро.
«Я не заперта, — ответила девушка, — но… я не могу уйти…»
«Та-а-ак, — озадаченно протянул Поттер, — давай рассказывай».
Расстроенная девушка, понимая, что сейчас ей сможет помочь только полная откровенность, добросовестно вспомнила весь разговор со старшей жрицей. Гарольд какое-то время помолчал, осмысливая информацию.
«Я понял твои опасения. Постарайся не выдать себя. И учти, что твоя искренность, судя по всему, была обеспечена каким-то зельем. Какой вкус был у напитка, что тебе дала эта баба?»