— Наконец-то ты согласился. Я все сделаю и подготовлю сама. А Джейми можно взять с собой. И объявить заодно о том, что мы поженились
Гарольд сел на постели, свесив ноги.
— Но как же? Никто же не знает. Мы же никому ничего не говорили. А тут вдруг, бац! Они же обидятся.
Она села рядом и взяла его за руку.
— А если мы протянем еще месяц, то они обижаться не будут? Тем более, что мне кажется, что они всё знают.
— Да ты что? Откуда? Я никому и ничего не говорил.
Луна, взъерошила ему волосы и принялась загибать пальцы.
— Детское молочное питание покупаем. В Мунго обращались три раза. Чиновник из «родилки» приходил. Детское белье, коляску, колыбельку покупали. Зелья и снадобья для грудных детей заказывали. Ну и то обстоятельство, что я живу в твоем доме. Нас здесь трое. Мы и малышка Джеймс. Хватит или еще?
— Хватит, — насупился Поттер. Как-то он об этих мелочах не подумал. Секрет Полишинеля получается. Все всё знают, но помалкивают, чтобы не показаться навязчивыми, а за спиной хихикают. Вот, блин! — Снейпу я сам рассказал, когда он ко мне привязался.
— Ты не расстраивайся. На самом деле, еще немного кто знает. Продавцов, колдомедиков и чиновника я сама просила пока никому не рассказывать. А мистер Снейп все знал еще до твоего рассказа. Он покупал коляску в том же магазине, что и ты. И продавец под большим секретом рассказал ему, кто был его недавним покупателем. Тебе надо было покупки Добби поручить.
— Да что твой Добби понимает в колясках?! — пылко возразил Гарольд и пробормотал про себя. — Значит, Северус уже коляски покупает? Я не пожалел бы поменять пару материков с чернозадыми, на возможность посмотреть на его физиономию в этот момент!
— Так что пока о нас и Джейми знает лишь несколько человек, но ты понимаешь, что за месяц…
— Уговорила! — поднял руки вверх Гарольд.
— Пойдем, я тебя завтраком накормлю, пока ты опять не убежал спасать магический мир на всей планете.
— Э, нет! Сначала я хочу, спасти тебя. Хотя бы понарошку.
И он потянул супругу в постель.
— Зачем же понарошку? — улыбнулась та, наблюдая, как Гарольд ищет пуговицы на ее халатике. — Представь, что ты только что вытащил меня из лап кровожадного японского дракона! И у моего халатика все пуговицы оборваны!
— Правильно! — с чувством одобрил Гарольд, одну за другой отрывая непокорные пуговицы. — А в Японии есть драконы?
— Не знаю. Тогда китайского. Пуговицам ведь все равно.
— Такой есть! Точно помню, — подтвердил Гарольд, с восторгом зарываясь головой в ее распахнутый халатик…
Шторы на окнах с шелестом сомкнулись, а дверь захлопнулась, давая понять прислуге, что у их хозяев еще некоторое время будет продолжаться ночь.
Глава 136
Продолжение дня оказалось не столь приятным, как утро.
Гарольда срочно вызвали в Хогвартс. С предчувствием, что какой-нибудь артефакт «опять раздуло», он прибыл в свой кабинет в тот момент, когда дядюшка Вернон с помощью домовиков затаскивал в двери здоровенную раму, закутанную в серую дерюжку.
— Это что такое?
— Велено к вам отнести, — отдуваясь, доложил завхоз и заорал на эльфов. — Живее, нелюди! Заноси быстрее! Сколько можно держать на весу эту тяжесть!
Занесли, прислонили к стене напротив Омута Памяти. Дядя, хрустя позвоночником и невнятно жалуясь на жизнь, выгнал из кабинета эльфов и, отвесив поклон инвалида, поспешил исчезнуть сам.
Гарольд сдернул дерюжку.
— Вот тебе, на! Еиналеж! Зеркало Желания!
Он поспешно встал перед зеркалом, предвкушая узнать, изменилось ли за эти годы его главное желание? Фиг штанга! Зеркало теперь вообще ничего не отражало, а по его поверхности уже ползал зигзагами тот самый белый луч, который он видел на экране Омута Памяти.
— Еще один телевизор? — схватился за голову Поттер. — Мне и за одним-то не угнаться!
Как и следовало ожидать, никто ему не ответил. Луч продолжал ползать, оставляя за собой полированную поверхность.
В этот момент в кабинет вошла рассерженная и совершенно расстроенная директриса Минерва Макгонагалл.
— Сэр Гарольд Поттер! Вы могли бы поставить меня в известность о ваших экспериментах! Пусть я стара и глупа, чтобы быть вам полезной, но артефакты хотя бы не падали мне на голову!
С этими словами она посторонилась, и в кабинет влетело четыре огромных серебряных блюда с гладкими сияющими поверхностями.
— Понятно, — пробормотал Гарольд, — еще четыре телевизора. Спасибо, что хоть размерами поменьше.
— Что? Не понимаю! — Минерва в волнении сгибала и разгибала пальцы.
Гарольд понял, что все его попытки сделать удивленное лицо, будут восприняты как откровенное издевательство, и решил притворно признать свою вину и покаяться.