М-да, Северус очень изменился за лето.
Гарольд видит, как по песчаной дорожке идет та, благодаря которой произошло это чудесное превращение зельевара. Идет осторожной походкой, уже виден изрядный животик, а все равно она как будто парит над землей. Губы его против воли округляются, благо, что уже от огневиски немного шумит в голове.
— Мам-ма, — шепчет он одними губами, но она слышит.
— Что, маленький мой? — она, то ли приняла его игру, то ли говорит всерьез. Как и он.
Ее тонкие пальцы погружаются в его непокорную шевелюру, нежно перебирают волосы, ласково касаются висков. Как будто и впрямь ожила его мать и ласкает своего взрослого, но для нее вечно маленького сына.
— У тебя все хорошо, Гарри?
Странно. Казалось бы у него все плохо. Куча дел, куча артефактов, куча проблем, но он кивает головой:
— Да, мам. Все хорошо, — и сам верит этим словам.
— Как Луна? Вы ладите? Как маленький?
— Мы с Луной оформили брак, мам. Извини, что я тебя не предупредил. Так уж получилось. Только ты пока никому не говори. Мы расскажем всем за ужином.
— Хорошо, — улыбается Лили. Гарольд не видит этого, но он уверен, что она улыбается. Тонкая ниточка родства, натянутая сейчас между ними, превращает этот разговор во что-то большее, чем просто игра. Сейчас они действительно чувствуют себя, как мать и сын.
С крыльца дома на них, закусив губу, смотрит Снейп. Он ревнует, но не как мужчина. Он расстроен, но не как муж. Он сам себя не понимает и от этого злится еще больше. Чертов Поттер! Значит, ему не показалось тогда, когда она кормила его кашкой. Они действительно связаны материнской и сыновьей любовью, и с этим придется мириться. С этим, клянусь зубами оборотня, я буду мириться! Но почему так ноет сердце?
— Мистер Снейп?
— Да, мисс Лавгуд?
Интересно, она его специально отвлекает, чтобы он не смотрел, или случайно подошла?
— А вы с Лили ждете мальчика или девочку?
Он поворачивается к девушке. Все-таки она окликнула его специально. Почему-то он понимает это сразу.
— Я жду девочку, мисс Лавгуд, потому что сыт по горло нахальными, бестолковыми, надоедливыми и упрямыми мальчишками! — он отворачивается, чтобы не наговорить лишнего.
— Но почему?
Вот так тебе все и объясни. Впрочем, если хочешь — получай. Он оборачивается к ней и, понизив голос, чтобы не услышал еще кто-нибудь из гостей, обреченно шипит:
— Потому что, если родится мальчишка, и если в результате известных вам событий он будет похож на этого вашего Гарричку, то единственное, что мне останется — это удавиться, мисс Лавгуд!
Луна шагает к зельевару, протягивает руку и маленьким гребешком расчесывает ему спутавшиеся волосы.
— Вы очень добрый, мистер Снейп. Можно я буду называть вас по имени? Мы ведь уже дружим семьями.
Снейп так огорошен, он даже не отводит ее руку, хотя понимает, что со стороны они выглядят несколько комично.
— Вот оно что? — медленно произносит он. — Так я к вам неправильно обращаюсь, миссис Поттер?
— Тс-с-с-с, — улыбается девушка, — мы объявим о нашем браке чуть позже.
Как ни странно, но эта новость, хорошая сама по себе, действует на него успокаивающе. И дело не в ревности, почвы для которой и так нет, а в том, что Гарольд решился на этот шаг, приняв окончательное решение о себе и своем месте в этом мире…
Глава 137
В конце вечеринки Гарольд обнаружил себя за столом в обществе Северуса Снейпа, Драко Малфоя и Ремуса Люпина.
Все тосты были уже подняты, все речи сказаны, все брачные новости объявлены и поздравления выслушаны. Сейчас они просто беседовали. А женская часть общества обособилась в доме, потому что малышу вечером на воздухе было уже прохладно.
Наверное, не стоит уточнять, что Малфой пришел на вечеринку в сопровождении Джинни. Уже было объявлено, что они собираются пожениться на Хеллоуин, потому что Драко не успевает с перестройкой и ремонтом своего мэнора.
Зато спутница Люпина вызвала общее одобрительное удивление. Ею оказалась Нимфадора Тонкс, которая сразу категорично потребовала, чтобы ее называли исключительно Нимфи! Уменьшенная вариация, придуманная когда-то Поттером, видимо решила вопрос о ненависти девушки к своему полному имени. Разумеется, никаких возражений не последовало, так как постоянно называть человека по фамилии, тоже не комильфо.
Теперь эти четверо сюсюкали с младенцем в доме, а мужчины, предоставленные сами себе, неспешно потягивали виски со льдом и вели свои разговоры. Раритетная бутылка Снейпа похудела уже больше чем наполовину, но применять к ней заклятие Пополнения Северус решительно запретил, под витиеватым предлогом, что «рафаэлей не штампуют!»