Стали бы! Но не стали. И потому конец телеграммы загибается ловким крючком. Полюбуйтесь на этот блестящий спуск на деепричастиях!
«Переходя к логике разума и учтя создавшуюся безвыходность положения, я, непоколебимо верный подданный его величества, рыдая вынужден сказать, что пожалуй, наиболее безболезненным выходом для страны и для сохранения возможности биться с внешним врагом является решение пойти навстречу уже высказанным условиям».
Рыдая!.. Пожалуй! Да, умри, Денис, пожалуй, лучше не напишешь.
Что было делать Николаю с перетрусившим генералитетом?
Ни одной дивизии не нашлось, чтобы защитить обожаемого монарха.
Даже «собственный его величества» конвой, прослышав в Царское Село о петроградских событиях, вышел с красными бантами и «Марсельезой» на улицу. Куда дальше!
Николай в западне. Делать нечего – он смиряется.
Составляет две телеграммы – Родзянко и Алексееву, о готовности своей отречься от престола.
Флигель-адъютант царя Мордвинов рассказывает:
«Не помню, сколько времени мы провели в вялых разговорах, когда возвращавшийся из вагона государя граф Фредерике остановился в коридоре у дверей нашего купэ и почти обыкновенным голосом по-французски сказал:
– «Savez vous, l'Empereur a acdique». (Вы знаете, император отрекся).
«Слова эти заставили нас всех вскочить. «Как, когда, что такое, да почему», – послышались возбужденные вопросы. Со всех сторон сыпались возбужденные возражения смешанные и у меня с надеждой на путаницу и возможность еще отсрочить только что принятое решение».
Кучка придворных чувствует! что почва уходит из-под ног. Они не верят, не могут примириться с таким шагом Николая, губящего себя, а главное – их.
Они бегут к Фредериксу, тормошат 78-летнего старика, убеждают эту песочницу отговорить царя от посылки телеграммы.
Фредерике идет. И что же?
Николай берет назад свое согласие. Он приказывает остановить телеграммы Родзянко и Алексееву! Он не гордый. Он готов передумать. Ему не надоела власть. Ему не опротивела корона, даже после двадцати лет тяжелого, кровавого царствования, после трех дней катастрофического шатания трона. Он готов сидеть на троне дальше, – даже если ножка подломана. Что ножка! Можно подвязать. Было бы только обо что ее опереть.
Николаю почудилась какая-то поддержка, какой-то проблеск героизма, – нет, даже не героизма, а просто решительности, нежелания «пойти на милость победителя». И он уже готов опять упорствовать, опять сопротивляться, карать. Где же сосулька, где тупое безразличие к «командованию эскадроном»?
Поддержки нет. Она только почудилась. Никакой опоры. Нельзя же считать опорой 80-летнюю развалину с орденами, лейб-хирурга, пьяницу коменданта, начальника походной канцелярии. Жизнь показала, как уже через три дня тот же полковник Мордвинов трусливо сбежал с царского поезда, оставив Николая одного ехать в Царское Село.
Поддержки нет. Она только померещилась. Рузский наседает. Едут депутаты из Москвы. Уже появились на Псковском вокзале красные банты. Дальше нет пути.
Николай уступил, он отрекся после решительной и стойкой борьбы в полном одиночестве…
В этом сборнике дан богатый материал, связанный с отречением. Целый ряд генералов, сановников, придворных, – почти все в своих зарубежных воспоминаниях рисуют яркие картины своего героизма, верноподданического упорства в отстаивании династии. Все это, по их словам, разбилось о мягкую «христианскую» уступчивость царя, его непротивление и мирный характер.
Конечно, это историческая ложь, нуждающаяся в разоблачении. Достаточно даже беглого знакомства с генеральскими мемуарами, чтобы разглядеть толстые белые нитки, которыми они шиты. Нет сомнения, единственным человеком, пытавшимся упорствовать в сохранении монархического режима, был сам монарх. Спасал, отстаивал царя один царь.
Не он погубил, его погубили.
Николая Романова увлек за собой, свалил и похоронил под своими обломками его же правящий дворянский класс
Михаил Кольцов.
I.
ВОСПОМИНАНИЯ
НИКОЛАЙ II
В дни отречения.
(Из дневника Николая II).
15-го февраля, 1917 г. Среда.
У меня сразу сделался сильный насморк. В 10 час. принял ген. – ад. Безобразова. В 11 1/2 час. – к обедне. Завтракал и обедал Сашка Воронцов (деж.). Принимал и осматривал собрание рисунков и фотографий военной трофейной комиссии до 3 1/2. Погулял. Погода была мягкая. Сегодня прибыл из Измаила батальон Гвардейского Экипажа и расположился в Александровке. В 6 ч. принял А. С. Боткина Вечером занимался.