– Дай хотя бы двести рублей.
– На бутылку?
– Не твое собачье дело! Деньги давай!
Старичок достал из кармана затертого тулупа помятую купюру. Нина сразу же ее схватила и метнулась бегом в сторону магазина за спиртным.
Анатолий зашел в дом. За печкой, забившись в углу, сидела встревоженная и заплаканная Маша.
– Машутка, что с тобой?
– Это мама приходила?
Толик не знал, что ответить, но решил сказать правду:
– Мать, твоя мать…
– Дедушка, не отдавай меня маме, – слезно просила Машенька. – Я очень тебя прошу, не прогоняй меня.
– Деточка, ну что ты такое говоришь! Я не отдам тебя никому! – Анатолий сел рядом с Машенькой.
Девочка преклонила к нему голову и плакала.
Утром после похода в сберкассу, Толик сразу отправился в орган опеки и попечительства. Вышел он расстроенный и, держась рукою за сердце, направился к Нине.
– Я передумала, не пятнадцать тысяч, а тридцать, – злобно произнесла Нинель.
– Ей Богу, как на базаре, – возмутился Толик. – Нет у меня таких денег!
После его слов Нина так хлопнула дверью, что со стены дома отлетела штукатурка.
Анатолий от безвыходности отправился к Семенычу.
– Проходи, Анатолий Сергеевич, чего это ты такой взъерошенный? И вид у тебя какой-то болезненный. Что-то случилось?
– Беда у меня. Машеньку хочет мать забрать. Денег требует.
– А в опекунском совете был?
– Был. Сказали по возрасту не подхожу. Говорят: «Зачем ты, дед, такую обузу на ребенка вешаешь?!». А я-то сам все делаю: и дрова рубаю, печку топлю, и еду готовлю.
– Деда Толя, успокойся, не нервничай. Ступай домой. Я помогу тебе.
Поблагодарив друга, Толик отправился домой, но его истерзанное сердце обливалось кровью и переживаниями.
4
– Здравствуй Ниночка! Впустишь в дом, я не с пустыми руками.
– Чего тебе надо, терапевт?
– А может я свататься к тебе пришел, пойдешь за меня?
Нина подобрела и процедила сквозь зубы:
– Заходи.
Семеныч поставил пакет с выпивкой и закуской на засаленный ветхий стол и огляделся по сторонам. Омерзительная вонь ударила ему в нос. Маленькая комната была плохо освещена. Холодно, сыро и убого. Обшарпанные обои почернели и покрылись плесенью. Маленький матрасик лежал на полу, накрытый сверху дырявым одеялом.
Впечатление у Михаила сложилось плачевное. Он собрался с духом и приветливо произнес:
– Хозяюшка, неси стаканы.
Нина засуетилась. Уже через десять минут все было готово. Они пили, закусывали, и Нина, изрядно напившись, уже лезла к Мише обниматься и целоваться.
– Нина, вот ты мне так нравишься! – шарахаясь от нее, произнес Михаил.
На пьяной физиономии Нины появилась счастливая улыбка:
– И ты мне нравишься, Мишка! Какая же твоя жена – дура, что бросила тебя.
Кузнецов почувствовал напряжение. Нина задела его. Ему стало больно. Ведь он любил совою жену искренно и чисто.
– Как ты права, Ниночка. Вот я женился бы на тебе, но только есть один нюанс.
– Ну, что еще?
Нинель хлебала водку из грязного стакана, как заправский мужик.
– Пью раз в пятилетку, и сама еще молодая и хороша собой, – расхваливала себя захмелевшая женщина.
«Видела бы ты себя в зеркало, – размышлял Кузнецов. – Самый настоящий крокодил! Причем, пьяный.
– Детей маленьких я не люблю. Вот если бы дочки у тебя не было, то я бы сразу в загс с тобой пошел.
– Так дочка со мной не живет.
– Но она, же твоя законная дочка, вот если бы ты от нее отказалась…
– Я сейчас заявление накатаю! Не нужна мне дочка, когда рядом со мной такой мужик! – возбужденно произнесла Нинель.
– Пиши, – спокойно ответил Михаил.
– Сейчас только бумажку найду и карандаш, – Нина завозилась в ящике письменного стола, отыскивая письменные принадлежности.
Миша достал из своего портфеля лист чистой бумаги, ручку и протянул Нинке. Потерявшая голову Нинель то ли от водки, то ли от Михаила старалась вырисовывать буквы. Семеныч ей подсказывал, что и как писать.
Как только она поставила свою подпись, лжец-жених сразу же сбежал от своей навязчивой невесты.
– Эй, ты куда, Мишаня?
– Да за бутылкой, сейчас приду.
– Давай быстрей, – ответила уже совсем опьяневшая Нинель и свалилась с табуретки. Как только она приземлилась на пол, то тут же и захрапела.
Кузнецов только покачал головой и вылетел пулей из затхлого дома.
5
– Дядя Миша, как хорошо, что Вы пришли! Дедушке плохо, он лежит и ничего не говорит, – бормотала расстроенная Машенька.