Намыливаясь и оттираясь мочалкой, я смыл весь пот и грязь, но когда начал мыть волосы, я ощутил ладони Роуз у себя на плечах:
— Позволь мне, — тихо сказала она.
— Тебе не обязательно это делать, — возразил я, но она уже выкрала мыло. Следующие несколько минут были блаженством — она массировала мой скальп, а потом, промыв мне волосы водой из свежего ведра, она сказала мне наклониться вперёд.
В том, чтобы тереть мне спину, не было никакой необходимости, и это вызвало во мне целый ряд реакций, но, к счастью, к тому времени мыльная вода потеряла прозрачность. У меня из головы не шли слова Гарэса.
Однако Роуз не стала долго тянуть, и снова меня удивила, засунув руку в корзину, и вытащив бритву. Лезвие опасно блеснуло в оранжевом свете фонаря.
— Я знаю, о чём ты думаешь, — проинформировала она меня.
«Во имя всех богов, надеюсь, что нет!».
— Это что? — нервно спросил я.
— Тут слишком темно, чтобы ты мог бриться, — ответила она. — И тебе нужно было бы зеркало.
Я сразу же кивнул:
— Ты прочла мои мысли.
Она улыбнулась:
— Не нужно беспокоиться. Я очень опытная. Несмотря на все его навыки владения мечом, Дориан постоянно оставлял на себе порезы при бритье, поэтому я почти всегда была его цирюльником.
Это имело некоторый извращённый смысл, хотя я и задумался о том, было ли это правдой на самом деле. Пусть Дориан и был безнадёжным в плане лжи, он вполне мог притвориться в чём-то подобном, чтобы побольше времени проводить с женой. Я решил не раскрывать его тайну. Хотя он уже отошёл в мир иной, я не собирался предавать его доверие.
«А что бы он подумал о твоей нынешней ситуации?» — спросил мой внутренний голос. «Заткнись», — сказал я ему. Иногда он такой мудила, этот мой внутренний голос.
Моего горла коснулась холодная сталь, а потом моё ухо защекотало дыхание Роуз:
— Я не причиню тебе вреда.
То, как я от этого дёрнулся, вполне могло вылиться в перерезанную глотку, если бы она не прижимала бритву к моей коже тупой стороной. Слегка раздражённый, я произнёс:
— До этого момента я не волновался, но теперь ты заставила меня беспокоиться.
Она засмеялась, и принялась намыливать мой подбородок. Когда она снова поднесла ко мне бритву, она была воплощением профессионализма:
— Не дёргайся.
Её движения были гладкими и уверенными. Тут мне кое-что пришло в голову, и я захотел предупредить её, чтобы не сбривала недавно вернувшуюся ко мне бородку — но я не смел открывать рот, или даже глотать. Я боялся, что она сбреет мне кадык. Роуз закончила за несколько минут, а когда я пощупал подбородок, там всё было как и должно быть.
— Спасибо, — сказал я ей. — Пенни всегда грозилась сбрить мне бороду, когда гневалась. — Когда эти слова слетели с моих губ, по мне пробежала холодная дрожь. Я всё ещё не знал, что случилось в тот день, когда я потерял контроль над своими способностями, находясь в пьяном угаре, но я был весьма уверен, что гладко меня выбрила именно Пенни. «Вот, в чём надо было разбираться. А не заниматься тем, что ты делал». Меня снедала вина.
Роуз вытерла мне лицо, и, наверное, хорошо осознавала, что я чувствовал, но промолчала. Отложив бритву, она встала, и отошла, на этот раз поворачиваясь ко мне спиной:
— Можешь вытираться и одеваться. Твоя одежда — в корзине.
Я послушался, а запустив руку в корзину, обнаружил серый бархатный дублет, мягкие кожаные сапоги и подходившие к ним качественные штаны. Я их узнал:
— Где ты это взяла?
— Тирион, — ответила она. — Он сказал, что они были в его шкафу в твоём прежнем доме.
Дом, который он вернул обратно себе. Это по-прежнему меня раздражало, но не так сильно, как то, что я слышал его имя в её устах:
— Я хочу, чтобы ты держалась от него подальше, Роуз. Он опасен.
Её глаза сверкнули предостережением:
— Я в курсе. Мне не нужны твои напоминания.
Не было смысла ссориться с ней по этому поводу, поэтому я потратил какое-то время, суша кандалы и кожу под ними полотенцем, затем уселся на скамью. Роуз присоединилась ко мне.
— А тебе не кажется, что тебе следует поделиться со мной твоим планом? — предложил я.
— Ты действительно веришь, что никто не подслушивает? — сказала Роуз.
Тут она была права. Мы сидели, держась за руки, пока стена не растаяла, после чего её помощницы вошли, чтобы унести бадью. Роуз ушла последней, и я схватил её за руку до того, как она смогла уйти:
— Роуз, подожди. Мне нужно тебя поблагодарить, за всё.