Я резко поднимаю голову и смотрю на него недоверчиво. Я ответил правильно? На все вопросы? Да быть того не может!
– Поскольку под рукой у вас не было ни шпаргалок, ни мисс Грейнджер, – продолжает он невозмутимо, – у меня есть только два возможных объяснения. Первое: все это время вы просто притворяетесь идиотом…
Он пристально смотрит на меня, а я не могу скрыть удивления. Притворяюсь? Зачем бы мне это могло понадобиться? Можно подумать, меня радует тот факт, что все вокруг считают меня ни на что не годным тупицей!
– Судя по вашей потрясенной физиономии, данный вариант исключается, – резюмирует Снейп. – Следовательно, остается только второй.
Он замолкает и второй вариант не озвучивает. Я снова опускаю глаза. Больше всего на свете хочется оказаться как можно дальше от этого кабинета. И от Снейпа тоже.
– Лонгботтом, посмотрите на меня, – странным, без обычных презрительных интонаций, голосом требует он.
Я честно пытаюсь подчиниться, но голова кажется слишком тяжелой для того, чтобы ее поднять. Желание сорваться с места и убежать становится почти непереносимым, но я не могу даже пошевелиться.
– Надо же, как у вас все запущенно, – я абсолютно уверен, что он снова ухмыляется, хоть по тону и не скажешь. – Лонгботтом, вас, случаем, в детстве не били? – этот неожиданный вопрос заставляет меня подскочить на стуле, резко вскинуть голову и, как следствие, встретиться с ним взглядом.
– Конечно, нет, сэр! – возмущенно отвечаю я. Как ему это в голову могло прийти? Бабушка у меня, конечно, строгая, но чтобы бить… Да кто вообще на такое способен?
– Догадываюсь, что нет, Лонгботтом, – усмехается он, продолжая удерживать зрительный контакт. – Но, по крайней мере, мне удалось заставить вас поднять глаза.
Что??? Вот сволочь!!! Я задыхаюсь от возмущения и сжимаю кулаки.
– Злитесь, – констатирует Снейп ровным голосом. – Это хорошо.
Я шумно выдыхаю и пытаюсь отвести взгляд, но его глаза словно гипнотизируют.
– Вы будете смотреть на меня, Лонгботтом, когда я вами разговариваю, – жестко говорит он. – Или вы никогда не слышали об элементарной вежливости?
Уж кто бы говорил о вежливости. Ублюдок сальноволосый. Ненавижу.
– Скажите, Лонгботтом, как лучше с вами поступить: довести до точки кипения, чтобы вы набросились на меня с проклятьями или, что в вашем случае актуальней, с кулаками, либо доходчиво и тактично объяснить, что я, как ни странно, не кусаюсь?
Я моргаю. Ну и что на это ответить? Да какая разница, он же не всерьез спрашивает. Но какой-то реакции на свои слова явно ожидает.
– Может быть, вы просто дадите мне какое-нибудь зелье, сэр? – говорю я.
– Жаль вас разочаровывать, но зелья, которое бы избавило вас от панического страха перед моей персоной, не существует в природе, – он снова усмехается. – Полагаю, что я смог бы его создать, но подобное зелье с высокой долей вероятности превратит вас в наркомана. Не думаю, что это можно назвать достойным выходом из сложившейся ситуации.
Мне хочется сказать, что я вовсе его не боюсь, но я понимаю, что это весьма далекое от правды заявление его только развеселит.
– И что вы предлагаете, сэр? – шепотом спрашиваю я. Мне совсем не хочется, чтобы он меня доводил. Однако представить себе Снейпа, доходчиво и тактично что-либо объясняющего, я решительно не в состоянии.
– Лонгботтом, вам нравится трансфигурация? – интересуется Снейп, игнорируя мой вопрос.
– А почему вы спрашиваете, сэр? – на ответ я не надеюсь, но он, как ни странно, следует.
– Видите ли, насколько я понимаю, с этим предметом у вас не меньше затруднений, чем с моим. Вот я и пытаюсь разобраться: своего декана вы тоже боитесь до дрожи или просто не любите трансфигурацию?
– Ну, понимаете, сэр, – пытаюсь объяснить я, – дело в том, что моя бабушка считает…
– Мне плевать, что считает ваша бабушка, Лонгботтом! – резко перебивает он. – Я разговариваю с вами, и извольте отвечать откровенно, не то придется напоить вас Веритасерумом!
Я судорожно сглатываю. И ведь напоит, он такой.
– Я не слишком люблю трансфигурацию, сэр, – тихо отвечаю я.
– Так я и предполагал, – кивает Снейп. – А как насчет зельеварения? Отвечайте, Лонгботтом, иначе мы с вами с места не сдвинемся! – рявкает он, увидев, что я замешкался.
– Зельеварение мне нравится, – шепчу я. Говорить громко не получается. – Не так сильно, как гербология, но…
– Понятно. По правде сказать, я думал, вы успели благополучно избавиться от этого глупого страха еще на третьем курсе.
– На третьем?.. О, вы имеете в виду боггарта! – тут же соображаю я и чувствую, как щеки заливает краска. – Да… то есть, нет… В общем, по-моему, стало только хуже. Я так и не решился перед вами извиниться…