Правда, Невиллу тогда пришлось пережить немало неприятных минут из-за ревности обеих своих подружек – Джиневры и Астории. Дамочки буквально пытались разорвать его на части, чтобы решить, кто из них занимает более значительное место в его жизни. Каким образом ему удалось их подружить, для меня до сих пор остается загадкой. Тема дружбы миссис Поттер и миссис Малфой и сегодня периодически поднимается в прессе. Их супруги по-прежнему терпеть друг друга не могут, но я думаю, что это ненадолго. Начнут в очередной раз искать своих ветреных женушек друг у друга дома, поругаются, подерутся, потом напьются, снова подерутся, опять напьются, порыдают друг у друга на плече и проснутся на полу лучшими друзьями. Такое бывает.
В целом, ситуацию в школе в настоящее время смело можно назвать стабильной. Дамблдор, правда, порой пытается давать какие-то «ценные» советы, но я стараюсь не обращать на него внимания. Хватило. Мне он больше голову не задурит, я не Поттер. Правда, Поттеру одна неплохая идея в голову все-таки пришла. Взрослеет, наверное. У меня много лет в «Гринготтсе» лежали деньги, когда-то полученные от Волдеморта. Деньги немалые, но пользоваться ими у меня по понятным причинам не было ни малейшего желания. И именно Поттер предложил перевести их в маггловские фунты и отправить в городской благотворительный фонд Лондона. Волдеморт бы удавился.
Но проснувшееся было уважение к Поттеру разом погрузилось в летаргию после рождения у него второго сына. Альбус Северус Поттер – это же надо было до такого додуматься! Я-то привык держать себя в руках, а вот Невилл переломал в кабинете (моем, между прочим) всю мебель, когда об этом услышал. Сейчас, конечно, уже успокоился. Готов спорить, больше всего его взбесило не то, что Поттер назвал сына в честь Дамблдора, а, так сказать, сочетание имен. Меня, признаюсь, тоже. Поэтому предложение стать крестным отцом этого ребенка я поначалу принял в штыки и скептически осведомился, не думает ли Поттер, что его папаша и крестный были бы, мягко говоря, не в восторге от подобного поворота событий. Поттер, надо отдать ему должное, даже не стал спорить, а заявил, что это его сын и ему, соответственно, решать. Ну, и мне, конечно, тоже.
Я, впрочем, не такой дурак, чтобы думать, что эта идея действительно принадлежала Поттеру. Есть у меня подозрение, граничащее с уверенностью, что ее авторство принадлежит его супруге. Только из уважения к ней я и согласился. Как ни странно, ребенок растет довольно сообразительным и адекватным, и у меня уже сейчас нет ни малейших сомнений в том, что через четыре года он станет студентом Слизерина. Астория будет счастлива заполучить отпрыска Поттера, это еще больше поднимет престиж факультета. Не то, чтобы у Слизерина были проблемы с престижем, но все же.
На самом деле, проблем с престижем нет сейчас ни у одного факультета. Компании везде собираются разношерстные. О том, что гриффиндорцы и слизеринцы когда-то не могли даже находиться рядом, все, конечно, знают, но, по-моему, с каждым годом все меньше и меньше верят. И это, я думаю, к лучшему. Факультет – это всего лишь факультет, не более. К мировоззрению и человеческим качествам он не имеет ни малейшего отношения. Кроме того, все прекрасно помнят, что в последний год войны против Кэрроу так или иначе восставали представители всех четырех факультетов. Астория ведь была слизеринкой. И даже маленького слизеринца Сайруса Флойда, который когда-то заступился за свою сестренку, а сейчас является одним из лучших сотрудников главы Аврората Гарри Поттера, тоже никто не забыл.
Невилл раз в год, в день последней битвы, встречается с остальными участниками своей Армии Дамблдора. Традиция у них такая. Нет, они не заливают слезами мантии, наоборот, вспоминают самые забавные моменты своей деятельности и радостно гогочут. Странное у некоторых людей чувство юмора. Что интересно, Поттер, Уизли и Грейнджер, то есть, миссис Уизли (Мерлин, и как ее только угораздило?!), на этих встречах не появляются. Были пару раз, но, видимо, почувствовали себя лишними. Невилл говорит, что ему сложно воспринимать этих троих как часть Армии Дамблдора, они в его сознании существуют автономно. Возможно, у остальных дела обстоят так же, я не спрашивал и не сказал бы, что мне это так уж интересно.
Зато Асторию они приглашают. И – что уж совсем удивительно – меня тоже. Невилл несколько лет уговаривал меня пойти с ним, и, в конце концов, я плюнул и согласился, исключительно для того, чтобы наглядно продемонстрировать ему, насколько неуместно мое присутствие на этом празднике жизни, и насколько нелепо его утверждение, что именно меня им всем не хватает.