Лиана продолжала смеяться и петь. Еще в юности она освоила целый репертуар считалочек и песенок, которые теперь намурлыкивала детям: «Солдат, откуда взялся ты совсем один, дин-дин, нагой, совсем без бороды, с какой войны вернулся ты, дин-дин». Иногда Лиана чувствовала, как от тоски у нее сводит живот, тот самый, что ни одна беременность не насытила. Впрочем, Лиана верила в милосердного Бога, в вечный покой и в то, что однажды в раю или в ином незнакомом, мягком и теплом пространстве встретит сына. Когда спустя несколько недель после похорон Антонена родилась Виолетта, Лиана, крепкая и пышущая здоровьем, подумала, что Бог послал ей знак. Или подарок. С рождением Виолетты страдания на время уступили место усталости и ощущению полноты жизни. Виолетта отнимала у матери все силы, но одновременно и поддерживала в ней энергию. Лиана любила младенцев, их запах – особенно за ушком, их крохотные пальчики, молоко, которое сочилось из ее груди по ночам. Лиану полностью захватила забота о ребенке – его потребностях, его сне, его голоде. Виолетта разговаривала с мамой на своем птичьем языке, улыбалась ей, смотрела на нее. Но когда Жюстин, младшая дочь, которой еще не исполнилось трех лет, подходила и тянула маму за юбку, Лиана отталкивала ее. Жюстин тоже хотела к маме и пыталась отвоевать свое право на материнскую заботу. Но Лиана устала. Она больше не могла ни над кем трястись.
Остальные дети уже выросли и стали более или менее самостоятельными. Лизбет исполняла роль старшей, помогала маме готовить еду, мыть посуду, воспитывать сестер и братьев. Варфоломей постоянно где-то пропадал, плевать хотел на мессу и предпочитал ее прогуливать. Мило проводил время с Жан-Марком, коллекционировал игральные кости и машинки. Люсиль вслушивалась в разговоры взрослых и все мотала на ус.
Люсиль была папиной дочкой. Она унаследовала его чувство юмора, его мимику, его интонации. Лиана с удовольствием разрушила бы стену молчания, сблизилась бы с дочерью, узнала бы ее получше. Но Люсиль оставалась для нее загадкой, рано повзрослевшей девочкой, которую больше не надо брать на руки.
Люсиль вскоре обещала стать более интересной, более умной, более проницательной, чем ее мама. Лиана не знала, когда у нее возникла эта странная мысль. А Люсиль продолжала за ней наблюдать с видом всезнайки, которая ничему не училась, инопланетянки, способной присутствовать сразу в нескольких местах, вести вторую жизнь в параллельном мире и даже иногда – осуждать родительницу.
…Монеты не тонули в песке. Их можно было подцепить ногтем или детской лопаткой. Люсиль издала пронзительный вопль, выловив из песка целых пятнадцать франков мелочью, и вопросительно взглянула на брата. Варфоломей восхищенно присвистнул. Каждый вечер, когда пляж пустел, дети приходили к морю, чтобы найти клад. Курортники целыми днями купались, выделывали в воде и на суше разные трюки, висели вниз головой, бросали вызов небу, раскачиваясь на качелях, и беззаботно рассеивали по пляжу содержимое своих карманов. Каждый вечер дети находили в песке заколки, брелоки и деньги, которых хватало на одну или две порции картошки фри, а если повезет – еще и на кино. В этот раз Люсиль повезло. Она положила монеты в карман. Варфоломей тоже произвел ревизию своих сокровищ и, прибавив к собственным монетам те, что утром конфисковал у Лианы, точнее – стянул из ее кошелька, обнаружил, что богат, как царь Крез.
– Идем! Я сегодня угощаю! – сказал он Люсиль.
Девочка последовала за братом, не зная, куда он ее ведет. Дети долго шли по набережной, пока наконец Варфоломей не остановился перед террасой кафе-мороженого. Место показалось Люсиль совершенно роскошным.
– Ты уверен, что у нас хватит денег?
– Не волнуйся…
Волосы Варфоломей зачесал назад – такая прическа особенно подчеркивала его правильные черты лица. Он сидел, слегка откинувшись на спинку кресла и опершись рукой о подлокотник – в расслабленной вальяжной позе. Настоящий молодой джентльмен, думал Варфоломей о самом себе. Когда мальчик заказал две порции «банана-сплит», официантка с удивлением спросила, достаточно ли у него денег. Варфоломей вынул монеты. Тогда официантка спросила, знают ли родители, что он с сестрой в кафе. В ответ Люсиль улыбнулась своей фирменной рекламной улыбкой и положила руки на колени с видом самой примерной девочки на свете – этот образ ей особенно хорошо удавался. Официантка приняла заказ, не дожидаясь разъяснений. Теперь Люсиль от нетерпения дергала ногой. Они с братом вдвоем в кафе, как взрослые! Вдали от шума и суеты, которые царят в доме в вечерний час после возвращения с пляжа, вдали от мокрых вывалянных в песке купальников, забытых на кафельном полу в ванной, вдали от криков и споров о том, кто первый пойдет в душ и чья очередь стирать и развешивать полотенца…