– Ясно. Вы беседовали с той женщиной, которая оставалась ночью у вашего брата? Может, он выпил что-то, после того как приехал домой?
– Беседовала, и не один раз. Я хорошо знаю эту молодую женщину. Она была в таком состоянии, почти в шоковом… Я думаю, она его любила… Его невозможно было не любить.
– Мне придется с ней встретиться.
Наталья сняла очки, достала сигарету, закурила. Затем медленно проговорила:
– Дело в том, что она не совсем обычный свидетель. И поэтому мы не можем передать дело в прокуратуру или в милицию. У нас достаточно деликатная ситуация…
Дронго ждал, когда ему объяснят. Наталья вдруг раздраженно обратилась к мужу:
– Скажи и ты что-нибудь.
– Дама, о которой идет речь, замужняя женщина, – сразу пояснил Кирпичников, – и мы бы не хотели, чтобы ее имя стало известно… Ее супруг очень влиятельный человек, и мы семейно с ними знакомы.
– Понимаю. Но если я соглашаюсь расследовать возможное убийство вашего родственника, то обязан поговорить и с ней. Можете не беспокоиться, я постараюсь встретиться с ней так, чтобы об этом никто не узнал.
– Конечно. Конечно. Но вы понимаете, что эта информация должна быть строго конфиденциальной…
– Мы уже обсуждали этот вопрос, – напомнил Дронго.
Кирпичников взглянул на жену.
– Ты сама хотела пригласить независимого эксперта, – негромко напомнил он, – и отказалась от официального расследования. Теперь придется ему все рассказать.
– Рассказывай, – кивнула супруга, – я думаю, что мы просто обязаны это сделать.
– Это Мила Гришунина, – выдохнул сенатор, – супруга моего коллеги, сенатора от… в общем, жена Анвара Махметова. Члена Совета Федерации и известного политика. Вы должны знать, что любое упоминание его фамилии или фамилии его супруги вызовет грандиозный скандал. Достаточно и того, что некоторые газеты уже намекали на причастность Гришуниной к событиям вокруг смерти Егора. Махметов – председатель комитета в сенате. И к тому же он восточный человек, и такой невероятный факт просто разрушит его семью.
– Это его первая супруга?
– Третья, – ядовито заметила Наталья. – Она же известная актриса, неужели вы не видели ее в сериалах? Мужчины сходят из-за нее с ума. Говорят, что она самая сексуальная женщина в нашем кино. Наверняка вы ее помните. Хотя по отношению к моему брату она вела себя очень трогательно.
– Теперь вы понимаете, почему нам нужен независимый и частный эксперт? – спросил Кирпичников. – Это очень деликатное и сложное поручение. Нам нужно не просто найти убийцу, но и сделать так, чтобы вся эта история не попала в прессу. Вы же знаете журналистов: они ищут любую возможность выплеснуть всякую грязь на страницы своих газет. Им нужны сенсации, а нам нужен убийца нашего Егора.
Дронго протянул руку и выпил оставшуюся в его стакане воду. Немного помолчал. Эти апартаменты все-таки производили впечатление своей роскошью.
– У вас очень красивый номер, – сказал Дронго, оглядываясь по сторонам.
– Я всегда здесь останавливаюсь, – самодовольно ответил Кирпичников. – Мы иногда выбираемся в Милан и отправляемся отсюда на горнолыжные курорты. Даже когда я не могу поехать с семьей, туда едет Наталья Аристарховна с детьми. Обычно Арсений все сам организовывает. Это наша незаменимая правая рука.
– Здесь прекрасные курорты, – вежливо согласился Дронго.
– А в Швецарии у нас свое небольшое шале, – добавил Николай Данилович, – но у нас никогда нет времени там побыть. И за хозяйством, и за нашим зимним садом там следит только Арсений. Он там бывает чаще, чем мы.
– Ты потом расскажешь о своих путешествиях, домиках и наших помощниках, – нервно перебила Наталья, – давай наконец уточним у нашего гостя: он согласен или нет?
– Вы согласны? – спросил Кирпичников.
– Судя по вашим рассказам, это дело еще более запутанное, чем я его себе представлял. Во время приема была запись на камеры? Обычно такие мероприятия фиксируются на пленку.
– Мы все просмотрели, – сказала Наталья, – по нескольку раз. Много людей, полно гостей, и ничего конкретного нельзя увидеть. Если бы мы знали, что моего младшего брата собираются отравить, мы бы следили все время за его бокалом или тарелкой. Но камеры все время двигались вместе с приглашенными.
– Так вы готовы нам помочь? – снова переспросил Кирпичников.
– Да, – кивнул Дронго, – я попытаюсь что-нибудь придумать. Сделаем так. Через два дня я возвращаюсь в Москву. Вы соберете мне все акты экспертиз, все заключения врачей и найдете телефон госпожи Гришуниной. А еще мне нужно будет побеседовать с этим Босенко.
– Мы все вам обеспечим, – сразу согласился Николай Данилович. – Может, вам нужна охрана, помощники?
– У меня есть свои помощники, а охрана мне ни к чему. Она только привлекает ненужное внимание.
– Мы согласны на все ваши условия, – напомнила Наталья, – нам нужна только правда. Мы хотим знать, кто и зачем его убил.
«Интересно, что я скажу Джил?» – подумал с некоторым унынием Дронго. Он уже размышлял над этим делом и понимал, что теперь будет думать о нем все время.
Глава 3
Через два дня он уже сидел у себя дома в Москве и внимательно изучал присланные ему акты экспертиз. Рядом на диване разместился Эдгар Вейдеманис, который терпеливо ждал, пока он закончит читать. Дронго собрал листки в одну стопку, положил их рядом на столик.
– Что ты об этом думаешь? – спросил его Вейдеманис.
– Ничего хорошего, – мрачно признался Дронго, – первый акт был составлен в спешке, неграмотно, бестолково. Очевидно, врачи были просто напуганы таким количеством высоких гостей и положением самого умирающего. В тот момент они готовы были подписать любую бумагу, все, что угодно. Если бы им предложили написать, что он умер от сердечного приступа, они бы поставили свои подписи и под таким бредовым заключением. Вскрывать тело им все равно никто бы не разрешил. А вот все следующие исследования проводились уже с учетом мнения опытных патологоанатомов. И здесь все соответствует истине. Поэтому никогда не нужно давить на врачей или мешать им работать. Можно навредить в конечном итоге самому себе или своему близкому.
– Значит, его отравили?
– Возможно. Я слышал про действие такого рода яда. Он вызывает сильную боль в желудке, достаточно быстро разъедает сосуды, и симптомы похожи на открытую язву желудка. Есть яд более удобный, который вызывает паралич сердца, когда жертва гарантированно получает инфаркт в течение нескольких часов. И почти никогда невозможно ничего установить. Если бы не лаборатория в Санкт-Петербурге и лучшие специалисты в Москве, возможно, и здесь было бы решено, что несчастный молодой человек умер все-таки от открывшейся язвы.
– Такой яд может случайно оказаться в еде или в напитках? – удивился Эдгар. Прежде он был сотрудником Первого Главного управления КГБ СССР и понимал некоторые вещи не хуже самого Дронго.
– Никогда, – возразил Дронго, – и подобный яд не смог бы достать случайный человек. Это специальные разработки спецслужб. Значит, его не просто отравили. Иначе бросили бы ему в стакан обычную синильную кислоту или какой-нибудь цианид. Отравитель действовал очень умно: он хотел, чтобы смерть наступила в другом месте и в другое время. И достал такой специфический яд. Посмотри на заключение лаборатории. Здесь четко указано, что в природе подобный яд не встречается.
– Тогда выходит, что нужно искать среди определенного контингента, – задумчиво предположил Вейдеманис, – среди тех, кто мог быть связан с сотрудниками спецслужб.
– Нужно поговорить с этим Босенко, – напомнил Дронго, – и просмотреть запись приема. Возможно, мы сможем увидеть что-то, чего не увидели остальные. Хотя на это у меня мало надежды. Так просто не бывает. Чтобы никто и ничего не увидел, а мы бы посмотрели пленку и сразу вычислили убийцу. Это было бы слишком просто. Да и убийца не стал бы дергаться под прицелом объектива камеры. Но посмотреть необходимо. И еще встретиться с госпожой Гришуниной. Судя по всему, она была с погибшим всю ночь.