несовершенный. Есть странный подтекст, который выходит за пределы предсказуемости или
искренности.
Это моя последняя мысль перед тем, как задвигалась кровать, и я оттолкнулась от него, не могу
подумать о движении, от которого палата сильно кружится. Другой удар, и меня потянуло вырвать.
Со стоном, я поворачиваюсь на бок, поджимаю колени к своему животу, и меня больше не тошнит.
Удары и качание кровати – настоящая пытка.
- О, милая, - говорит Анна, нависая надо мной, как только мы перестаем двигаться. – Это
поездка прошла нехорошо, не так ли?
- Больно, - я смогла, горло хрипит, гусиная кожа поднимается по моим рукам. – И холодно.
- Я удостоверюсь, что у нас есть лекарство от тошноты для вас, когда вы выйдите из
томографии.
- Не можете ли вы это сделать раньше? – я прошу. – Я не хочу заболеть во время анализа.
- Мы сделаем это, как только я получу ваше лекарство, - говорит она. – Если все в порядке, я
бы попробовала и просто покончила с этим. Я положу теплое одеяло на твои ноги сейчас, чтобы
остановить дрожь. – Она не ждет моего согласия, сообщая: - Нам надо переложить тебя на стол, - и
вдруг вместе с другой медсестрой поднимают меня.
Мой желудок вертится, и пульсация в моей голове усиливается, когда они укладывают меня на
твердую платформу, которая бьет мою поврежденную спину всеми возможными способами. Это
приводит меня к чувству беззащитности и большому одиночеству в своем скудном больничном
халате. Обняв себя, я дрожу, мои зубы стучат. – Холодно, - говорю я. – Очень холодно.
- Я знаю, - говорит она. – Держись. Я за одеялом. – Она убегает и возвращается, и как обещала, укутывает мою нижнюю часть тела. – Лучше?
- Да, - говорю я, чувствуя, как холод немного уходит. – Помогает.
- Хорошо. Потому что как только мы начнем МРТ, вы должны пытаться лежать неподвижно. –
Она раскрывает мои руки. – Держи их по сторонам. – Я киваю, и она добавляет: - Я собираюсь одеть
тебе наушники. Они помогут с шумом. – Перед тем, как надеть их, она мне говорит: - Пытайся просто
закрыть свои глаза и скоро все закончится.
Я хватаю ее руку до того, как она затыкает мне уши. – Как скоро?
- Двадцать минут, - говорит она.
- Это долго.
- Не успеешь понять, как все закончится. – Она затыкает мне уши наушниками, и я слышу, как
играет какая-то музыка – думаю, классическая. Стол начинает двигаться, и я снова себя обнимаю, воздух вокруг меня кажется становится от холодного до очень холодного. Так быстро, я в центре
гигантской цилиндрической машины.
- Нам надо, чтобы ты лежала неподвижно, - появляется голос в моих ушах. – И положи свои
руки назад.
- Хорошо, - говорю я, заставляя мое тело успокоиться. Мне нужен этот анализ, чтобы получить
ответы. Мне надо поправиться и вспомнить, кто я.
Музыка снова начинает играть, мягкая скрипка, то темпераментная, то страстная, и я
удивляюсь, как я поняла, что это скрипка, когда я не могу вспомнить свое собственное имя. Вокруг
меня поднимается гул, и машина начинает что-то типа вращающихся движений. Я зажмуриваю свои
глаза. Звук музыки громче сейчас, скрипка играет быстрее, ноты страстные и дерзкие, и вдруг я бегу
по булыжной дороге, темнота скрывает меня, сердце скачет, страх в моей груди. Я должна выбраться.
Я должна убежать. Я выглядываю из-за плеча и пытаюсь отчаянно увидеть, кто за мной, но там только
темнота, а затем тяжелый удар в мои плечи, что заставляет меня задыхаться, боль раскалывается в
моем черепе.
Я опускаюсь на колени и говорю себе встать. Вставай! Но боль, о, боль такая сильная. Я
чувствую, что падаю, мои руки упираются в тротуар, камни вонзаются мне в ладони перед тем, как
вонзиться в щеку. И затем наступает темнота. Темно, все чернильное. Часы тикают и тикают, боль
расходится по моему черепу, и вдруг я на спине и щурюсь в бледно-голубые глаза, но не могу
сфокусироваться. Затем снова приходит темнота.
Глава Два
Я моргаю, и еще раз смотрю в бледно-голубые глаза. – Кейден?
Его губы изгибаются, и эти его глаза, которые могут прямо украсть пустоту моей памяти, светятся удовлетворением. – Ты помнишь меня. Прогресс. Последние два раза, когда ты
просыпалась, ты не знала мое имя.
- Что за последние два раза? – я пытаюсь сосредоточиться, вспомнить что-нибудь, кроме него.