— Да? Я тебе покажу отличного водителя… — Брайан рывком развернул его тело и притиснул к стеклу.
========== Часть 15 ==========
“Джонн Финн* очень смутно помнит нападение.
— Я очнулся в госпитале, - рассказывает он. — После операции, с ужасной болью. Рядом был мой партнер и врачи. Они мне сказали, что на меня напали, сам я ничего не помнил.
Финну повезло, и он это тоже понимает. Полиция установила, что напал на него тот же человек, который на прошлой неделе убил Рафферти Коулмана, а также совершил ряд нападений в течении полутора последних лет. Анализ ДНК позволяет сделать вывод, что этот же человек является Убийцей из Вест-сайда, там погибли две жертвы, причем первое убийство случилось за неделю до нападения на Финна, 24 февраля.
— Совершенно ясно, что я не должен был выжить, — говорит Финн, — мне просто повезло, что все произошло в моей машине, у неё глубокие сиденья с боковыми бортиками, и это помогло мне вырваться. Но я плохо помню подробности, врачи сказали мне, что меня били электрошокером.
Финн очнулся в больнице со сломанными ребрами, требующей срочной операции поврежденной печенью и разрывами кишки из-за изнасилования битой”.
Джастин оторвал взгляд от воскресного выпуска, который Брайан бросил ему пять минут назад, явившись в лофт с кофе и почтой. Многовато для ленивого воскресного утра.
— Джон Финн - это ты, да? — Джастин получил короткий кивок в ответ. — А так и не скажешь.
— Так и было задумано, — Брайан сел рядом с ним и через плечо заглянул в статью, Джастин привалился к нему спиной, устраиваясь поудобнее.
“ По словам шефа полиции Джонсона, связь с убийствами в Нью-Йорке удалось установить по ДНК только после убийства Рафферти Коулмана. В коротком интервью шеф заявил, что связь ещё изучается, и полиция не хотела вспугнуть преступника, такие случаи лучше не предавать широкой огласке, а отследить предпочтения нападающего и задержать его.
— Конечно, теперь, когда история попала в газеты, мы применим другие методы, — сказал Джонсон и откинулся на спинку широкого кожаного кресла, стало видно кольцо братства на его пальце.
Несмотря на заявления Джонсона, анонимный источник в питтсбургской полиции…”
— Это Кларк. Я же тебе говорил, хорошая тетка.
— Я ничего плохого и не говорил.
— Ты чрезвычайно склонен к мизогинии, Солнышко, просто признай.
— Что? Кто тут вообще…? Ой, да ну тебя.
“…анонимный источник в питтсбургской полиции сообщил мне, как мало, на самом деле, делается по делу.
— Сами посудите, интересы преступника в нашем случае распространяются на всю Либерти-авеню, там только крупных клубов шесть или семь. А знаете, сколько человек занимаются делом? Два офицера. Два. Один коп ходит по клубам, и ещё один — по улицам. То есть по факту, с таким численным составом ни о каком успешном отслеживании преступника в людном районе и речи быть не может. Мы годами можем этим заниматься безо всякого успеха.”
— О боже, она рискует потерять работу за такое! Кто работает под прикрытием?
— Гонзалез. Не говори мне, что ты не заметил…
— Что он гей? Заметил, конечно. А ты?
— Давным-давно. А как возмущался Джонсон.
— Само собой.
— Читай дальше.
— На кого ещё ты указал репортеру?
— На всех. Но он поговорил только с некоторыми.
Джастин нахмурился.
— Что? Почему?
— Читай, потом скажу.
“Есть тысячи заявлений о нападениях по всему городу, мы не в состоянии поставить полицейских на каждое из них. Мы можем с определенностью связать с этим преступником только три нападения в Питтсбурге.
Рей Тедеши, руководитель Альянса Здоровья Геев, только цинично рассмеялся, когда услышал слова шефа полиции.
— Да бросьте, - сказал он, складывая папки
в его невероятно переполненном офисе. Он арендует тесную комнатку на втором этаже небольшого здания, крошечный диванчик, на который он предложил мне сесть, видал лучшие дни.”
— О, я помню этот диван. К чему столько деталей? Почему не говорить о преступлении?
— Это преступление против геев. Заметь, как ненавязчиво репортер вводит читателя в эту среду.
— Ну, не знаю.
— Слушай, ты гей, ты считаешь, что у геев есть право трахаться, ты не среднестатистический читатель.
— Я вообще не среднестатистический.
Брайан фыркнул и толкнул его плечом.
— Короче, вот диван. А какую ещё мебель упоминали?
— Здоровенное кожаное кресло шефа. А, я понял. Противопоставление паршивому диванчику Тадеши.
— Наконец дошло! Богатый жирный кот игнорирует бедного защитника жертв. Слушай, ты же художник, ты должен понимать, как важны такие детали, они создают эмоции.
— Ну да, а ты профессионал, которому платят за манипулирование бестолковыми покупателями, который приходит потом домой и рассказывает об этом своему бестолковому партнеру.
— Которому стоит читать статью дальше и дать более мудрому допить кофе.
Теперь была очередь Джастина фыркать. Он вернулся к статье.
“ — Полиции известно, что этот преступник совершает нападения в течение последних полутора лет. Я начал отслеживать заявления мужчин о нападениях с одним и тем же сценарием: жертву подбирали около клуба, увозили и не выпускали из машины. Они начались ещё весной 2003-го! Причем не все жертвы заявляли в полицию, понимая, что сочувствия им там не дождаться. Когда я спрашивал мой источник в полиции, делается ли что-то в связи с этими нападениями, мне сказали, что тут ничего не поделаешь.
В мае 2005 года жертв начали выбрасывать из машин на полном ходу. Следом начались изнасилования.
— Он использует дубинку, которой и избивает жертву, и насилует. Вот, смотрите, — Тедеши показывает мне рисунок полицейского художника, составленный по следам двух нападений.
Я понимаю, что уже его видел.
— Да, — мрачно говорит Тедеши. — Такие висят на стендах в ЦГЛ, в центре здравоохранения нашей коммуны, в поликлинике и лаборатории, в учреждениях рядом с Либерти-авеню, — он читает описание под изображением ничем не примечательного мужчины в темных очках… — Подозреваемый в нападениях и изнасиловании. 5 футов 10 дюймов, 185 фунтов. Светлые волосы, кожаная одежда, темные тонированные очки.
Так почему полиция не привлекла внимание к серийному насильнику, а теперь и убийце?
— Две причины, — с раздражением ответил мне Джонсон. — Первое - проблемы конфиденциальности. Преступления уже были учтены как нападения. Указание на сексуальное насилие нарушило бы неприкосновенность личной жизни жертв”.
— Самое нелепое умозаключение, что я слышал! — хмыкнул Джастин. — Предупредить о насильнике нельзя, потому что уже есть заявления о нападении?
Брайан, который пил кофе и смотрел СиЭнЭн, подтянул к себе Джастина, чтобы взглянуть, о чем он там говорит. Джастин ткнул в цитату.
— А, это. Ну традиция же, не обнародовать имена жертв изнасилования.
— Но это глупо, — Джастин выворачивался из его захвата, пока Брайан наконец со вздохом не отпустил его, позволяя повернуться лицом. – Это не твоя вина, что на тебя напали! Почему ты должен стыдиться? Признавать случившееся тяжело. И тот, кто на это способен — очень смелый человек!
— Я не стыжусь, — ровным голосом ответил Брайан. — Но что, по-твоему, скажут люди, когда узнают, что Брайана Кинни изнасиловали?
Джастин уставился на него, помолчал, отвел глаза. И сел, как раньше, спиной к груди.
— Ладно, согласен, глупость сказал.
— Нет, настоящая глупость – это воспользоваться связями, чтобы эта история появилась в колонке Кевина Инча.
— Но он написал отличную, написанную с симпатией к жертвам, статью.
— Он её не писал.
Джастин снова развернулся, Брайан со вздохом поставил кружку на стол, чертов кофе все равно давно остыл.
— Это ты. Ты написал.
— Ну что тут скажешь. Я гений.
— Но зачем ты полез в эту историю? Ты не обязан был…
— Статьи в этой колонке живые, эмоциональные… Рассказ, как два высокопоставленных хрена самоутверждаются на публике, тут никому нафиг не сдался.