В одном из вышеприведенных определений имеются слова «обычно убиваемое». Смысловая нагрузка этого словосочетания очевидна: фактический вред жертве (животному, предмету, в отдельных случаях человеку) не причинен. Он носит перспективный (потенциальный) характер. Но предмет дара уже конкретно определен (не стадо животных, а определенное животное). Избежание вреда, как правило, невозможно и причинение его зависит от объективных факторов и субъективных качеств того, кто наметил жертву и исполняет ритуал.
Проведем аналогию с лицом, в отношении которого совершено, замышляется либо возможно в перспективе совершение преступления. При этом термином «жертва» охватывается и отражается объективная сущность приведенных ситуаций.
Уголовное право имеет дело с реальной вредоносностью осуществляемой либо уже осуществленной деятельности. Вредоносная деятельность, возможная в перспективе, выходит за рамки предмета уголовного права и относится к предмету виктимологии, которую интересуют жертвы как уже осуществленной, так и потенциальной вредоносной деятельности, «не формально–логическое понятие жертвы, а ее истинная роль»[47].
К сожалению, за более чем полувековую историю своего существования виктимология так и не определилась со своим основным понятием — понятием «жертва преступления». Мало того, некоторые ученые вообще отрицают необходимость его введения. Так, Д. Б. Булгаков прямо заявляет, что «следует отказаться от существующего в криминологии понятия «жертва» и оперировать уголовно–правовым понятием «потерпевший»[48].
По мнению Г. Кайзера, «использование понятия “жертва” малопродуктивно с научной точки зрения, потому что преступность порой отличается весьма мимолетной жертвенностью»[49].
Зарубежные криминологи Р. Куинни и Л. Фаландыш настаивают на выработке такого понятия, которое имело бы связь с социальным конфликтом. По их мнению, жертва преступления — это социальная конструкция, созданная власть имущими с целью утешения тех, кто остался в невыгодном положении[50].
Существуют и другие точки зрения на данное понятие. Согласно одной из них, жертва преступления — это физическое лицо, человек, которому непосредственно преступлением причинен физический, моральный или материальный вред[51]. Данная позиция, на наш взгляд, низводит понятие «жертва» до уголовно–правового понятия «потерпевший». Более того, признание жертвами только физических лиц делает его еще более узким.
Так как основная задача западных виктимологов заключается в создании на уровне государственной политики программ юридической и социальной помощи жертвам преступлений, у них не возникает вопросов с определением последних. «Жертва преступления» трактуется в самом широком смысле и включает в себя не только физических и юридических лиц, но даже общество в целом, государство и международный порядок[52].
Так, С. Шейфер в своих работах указывает на «нематериальную, абстрактную жертву (общество, особенно его экономику, или государство)»[53]. Широкая трактовка данного термина позволяет в последующем детализировать объекты исследования, классифицировать их, а затем создавать типологический портрет жертв различных преступлений.
Выделение в качестве жертвы преступления абстрактной общности людей приводит, на наш взгляд, к смешению понятия «жертва» и предмета виктимологического изучения и мало что дает виктимологии.
Совершенно правы Д. В. Ривман и В. С. Устинов, утверждающие, что ««общность людей в любой форме их интеграции» как объект виктимологической профилактики просто нереальна, поскольку в этом случае в качестве жертвы можно рассматривать все что угодно, в том числе и общество в целом»[54].
Существует и другая позиция, согласно которой вред жертве причиняется преступлением как непосредственно, так и опосредованно; он может также не причиняться, но угроза его причинения должна иметь место[55].
Полагаем, что еще не скоро виктимология придет к четкому, логически обоснованному определению жертвы преступления, как и не скоро появятся действительно реальные основания для разграничения данного понятия и понятия «потерпевшего». Между тем хотелось бы внести в данный процесс свой вклад.
55
Захарьева И. А. Психологические факторы виктимности несовершеннолетних жертв изнасилования. Дис…. канд. юрид. наук. СПб., 2000. С. 42.