Выбрать главу

Саша, который теперь на равных присутствовал на всех встречах Вечных и даже умудрялся продавливать свое мнение, говорил ей, что Ваэль в тот момент посинел — она явно придушила его наэром, только он не понял, как.

— Рано или поздно они все равно с этим смирятся, — сказал он с горечью. — Если он не очнется, конечно. Или все будет проще — они заставят Даллаха — судью освободить Рессера от бессмертного облика-ипостаси. Я уже слышал этот вариант, от того же Реваля. Пока что остальные против, но… со временем они все равно к этому придут.

Мне все равно, Вечный он или нет, подумала Юлька про себя. Лишь бы жил. Вслух же она спросила:

— Почему они уверены, что Горностай уничтожен и не возродится?

— Ну, мы ведь уничтожили именно ипостась, — сказал Саша. — В облике. А еще статуэтка Горностая рассыпалась в прах. Во всех копиях коллекции.

Она задумчиво кивнула. Эх, спросить бы Наджара-Филина…

Вот и сегодня — не изменилось ничего. Юлька молча сидела, понимая, что он больше никогда ее не услышит. Гевор все еще был уверен в почти всесильной медицине Ар Соль, да и Саша все еще надеялся, но Юлька верила тому, что сказали джмаровцы. Она сама была теперь частью их школы и знала, как редко они дают прогнозы, как редко опускают руки и как редко ошибаются. Сегодняшние новости о бегстве Румянцева прибавят аргументов тем, кто считает, что им всем нужен новый жизнеспособный Ворон, и как можно скорее. И чем раньше они запустят процесс, тем лучше.

Она взяла его ладонь. Едва теплая.

— Рес. Ну пожалуйста.

Тишина.

Ей мучительно, остро сдавило сердце. Если тебя не будет, я тут не останусь, вдруг решила она. Вернусь домой. Шандр мне обещал.

Не скрывая катящихся градом беззвучных слез, она встала и быстро, не оглядываясь, вышла из палаты.

Глава 43. Зеркало Элианны

С утра снег выпал и на Саманданг — неожиданно, к восторгу ребятни и смятению взрослых. Выпал и растаял, оставив к полудню огромные и грязные лужи. Отучившись, Юлька неожиданно решила наведаться на Иллирию, поплавать в теплом, ласковом море, а потом полежать на горячем песке в полном одиночестве. Она вдруг поняла, что у нее больше нет сил. Что мир разделился для нее на две разноцветные половины — раньше и теперь. И та, что раньше, была полна красок и надежд, а эта — серая и тоскливая — гнула к земле, вытягивала силы, отравляя своей безнадежностью. Вырываясь из ночных кошмаров, полных черно-красного неба, нэргов и других чудовищ, она с трудом поднималась утром и с тоской плелась по каким-то делам, казавшимся ей теперь неважными и ненужными. Глава школы уже не в первый раз заговаривал о переводе в шеннон-арскую школу на правах полноценной ученицы, а не вольной слушательницы. Для этого требовалось сдать всего один экзамен, по теории сил и стихий, с выполнением двух практических заданий, и она понимала, что с практикой справится шутя, а теорию легко подучит, если засядет за учебники хотя бы дней на десять. Но сил не было, ни физических, ни душевных.

А еще она не хотела в Шеннон Ар, при всей своей глубочайшей симпатии и уважении к Ширин. Если уж цепляться за жизнь, так лучше здесь, в столь полюбившемся ей Саманданге, чем под вечно сумрачным подлунным небом.

Саша по-прежнему звал ее к себе в Наган Карх, обещая, что снимет ей квартиру в Кархе, если она не хочет жить в крепости, но она понимала, что учиться ей будет неудобно, несмотря на то, что путь из центра Кархи в центр Саманданга занимал от силы полчаса. Она так привыкла к шумным улицам, к кипению жизни в университете, к веселым бесшабашным гулянкам дормитория… Променять их на тишину, серьезность, деловую сосредоточенность Кархи — нет, ни за что! Она готова была время от времени бывать у Саши в крепости на правах дорогой гостьи и советчика, но никак не в качестве его подданной. Лучше уж тогда в Шеннон Ар, поближе к Ширин. Хотя… выучившись, она скорее всего присоединится к одному из доменов или очагов Ширин и будет говорить про нее "моя Верховная" — так же, как говорили сейчас другие ее последователи. Если, конечно, выучится.

Иллирия встретила ее ласковым и влажным ветром и пепельными густыми облаками, грозившими пролиться дождем. Дожди здесь шли теплые, они не мешали ей купаться, а если дождь припускал с настоящей южной силой, она пряталась в большой белокаменной беседке на полпути от шеадра к храму. Сейчас тоже стало накрапывать, и она решительно повернула от берега вглубь острова. Промахнув почти до самого храма, она хотела свернуть к беседке, когда ей показалось, что дверь храма широко распахнута. С трудом сдерживая волнение, Юлька подбежала ближе и затормозила почти у входа. Невидимая стена, до сих пор не пускавшая ее к дверям, исчезла, порыв ветра распахнул приоткрытую дверь еще сильнее, поманив зайти в гости.

Кто-то смог попасть сюда до нее? Только сама Элианна, нарождающаяся или уже воплотившаяся, могла первой войти в собственный дом. С мучительным страхом Юлька двинулась по занесенным землей плитам и остановилась прямо перед темным арочным порталом. Оттуда пахло чем-то странным, немного — затхлостью запертого дома, немного — камнем и старым деревом, и еще чем-то едва уловимым, пряно-сладким, похожим на смесь апельсина, ванили и сандала. Она сделала решительный шаг вперед и очутилась в просторном сводчатом зале, сумрачном оттого, что через мозаичные разноцветные окна не проникал солнечный свет. Со страхом она прошла вдоль огромного, но теплого и уютного зала, любуясь множеством удивительных статуй: Элианна представала тут во всем своем великолепии. Нежная, печальная, страстная, гневная, скорбящая… в толпе детей, обнимающая стариков, окруженная Двуликими. Разная. Статуи были сделаны из разных видов камня и даже из дерева, большие, маленькие, светлые и темные, тусклые и мерцающие… Их пестрота и разнообразие очаровывали, заставляя ее сердце замирать от восторга.

Дойдя до самого конца, Юлька неожиданно натолкнулась на одиноко стоящее под витражной розой зеркало, закрытое тонкой белоснежной вуалью. В точности, как в ее снах. Она осторожно подошла к нему вплотную, медленно потянула вуаль на себя и боязливо заглянула в прикрытое зеркало. Его поверхность была подернута сероватой дымкой и ничего не отражала. Машинально и бездумно Юлька накинула вуаль на себя и, чуть отступив назад, снова заглянула в зеркало.

Поверхность медленно светлела, становясь прозрачной, и через несколько мгновений показала ее саму с покрывалом на голове. Неожиданно Юлька поняла, что нравится себе такая — с тонкой белоснежной паутинкой на темных, вьющихся волосах. Она слабо улыбнулась и поправила локон, упавший на щеку. И тут же испуганно обнаружила, что там, за спиной, отражается вовсе не храм, а хорошо знакомые черно-красные небеса. Резко повернувшись, она ступила на прозрачную ледяную землю Маара.

Двигаться оказалось в разы легче, чем раньше. Юлька сделала шаг, другой и поразилась, как легко и радостно стало перемещаться. До сих пор движения в этом необычном мире давались ей с большим трудом, словно у нее тяжелые, слоновьи ноги, но теперь ей казалось, она не идет — летит на крыльях. Восторженно оглядевшись, она заметила впереди причудливое нагромождение красных, черных и кристально прозрачных скал и решила произвести разведку.

Легко, словно невесомая, она преодолела расстояние, которое раньше казалось ей огромным. Скалы приближались, маня своими загадочными контрастами. Краем глаза она заметила, что справа от нее к ним движется еще один путник. Юлька насторожилась, но вовремя вспомнила, что все тела в Мааре — проекции, и побеждает тот, кто сильнее духом. Из любопытства она ускорила шаг, а когда подошла ближе, то вздрогнула от изумления.

Тот, кто вместе с ней спешил к хрустальным скалам, оказался… Рессером.

Она бросилась следом за ним, перепугавшись, что сейчас он исчезнет в проходе между скалами, но догонять его, как в тех мучивших ее снах, не пришлось. Он оказался у причудливой горной гряды чуть раньше нее и остановился, поджидая. Юлька едва затормозила шаг, чуть не врезавшись в него. Она никогда раньше не видела его маар-облик, а теперь, стоя в двух шагах, радовалась, что он так похож на самого себя в обычной жизни. Здесь, в мире образов и духов, он выглядел моложе, чем в реальности, и немного крупнее.