Как бы то ни было, но, по моему мнению, для меня все сложилось благоприятно. Могло бы быть и хуже. В общем, я доволен. С училищем будет больше свободного, для цирка времени.
В таком беспорядочном и суетливом режиме прошло полгода, за которые я со всем освоился, со всеми познакомился и подружился; создал более двух десятков легких и сложных фокусов, а также сделал свой собственный номер по своим правилам с участием двух помощниц: Анастасии Конарейкиной и Елены Корабовкиной. Последнюю я не хотел брать в ассистентки — мне хватало и одной, но она долго и настойчиво просила об этом, и я уступил. Жалость — единственное, что было у меня в избытке. Видимо, у этой Елены созрел план: как узнать все секреты этого жанра. Для чего-то ей нужно было внедряться ко мне. «А может, это чистое любопытство, и я зря волнуюсь? Ничего, поживем — увидим!»
Итак, на этой неделе, а точнее, завтра, состоится генеральная репетиция уже в костюмах и со всем тем реквизитом, который будет на выступлении. Видеть полностью цирковую программу мне еще не приходилось — не было времени. Зато теперь, в ноябре, я ее посмотрю и смогу для себя оценить ее качество. Скорее всего, качество должно быть высокое — профессиональное. Не зря ведь были все эти долгие бесконечные репетиции!
На следующий день я проснулся рано, даже слишком. Моих старичков уже второй день не было дома — на день рождения к друзьям уехали. Видимо до сих пор едут. Я уже привык к тому, что частенько оставался дома один: на месяц, на два. Поэтому эта небольшая задержка с их стороны не произвела на меня впечатления — короткая. Одному, как известно, бывает скучно, поэтому решено было позвонить Александру. Тот поднял трубку после пятого гудка.
— Алло! — сказал он, но, не смотря на его четкий ответ, сон все еще занимал большую часть его организма.
— Это Игнат.
— Кто?
— Игнат! — крикнул я, чуть не оглохнув сам.
До него, наконец, дошло, кто его беспокоит и, зевнув прямо в трубку, он сонным голосом произнес:
— А-а, это ты! Чего тебе?
— Дело есть.
— Так рано?
— А почему ты удивляешься? Не позвони я сейчас, через час-два ты был бы на даче или с братьями на рыбалке, а сегодня меня это не устраивает. Так что слушай: завтракай, одевайся и иди ко мне. Повторяю, есть дело!
— Дело, дело. Так бы и сказал, что у тебя нет никого дома. Жди! Через полчаса приду — проворчал он в трубку и через мгновение оттуда послышались серии гудков.
Хотя я мог спокойно перенести одиночество, мне это все равно не нравилось — было как-то не по себе. Много раз я проверял это, пытаясь избавиться от него, но каждый раз ничего не удавалось. Я не отчаивался и по мере возможности старался подавить это чувство. Вот и сегодня старался справиться с ним в одиночку, да ничего не получалось. Чтобы хоть как-то привести свои мысли в порядок — включил телевизор. Начинались новости:
— Доброе утро! Вы смотрите утренний блок новостей. В студии Игорь Выхухолев. Американское правительство забило тревогу. На частные дома напала армада сусликов, с которыми никто не знает, что делать. Они забираются в жилища людей и едят все, что попадется им на зуб, включая домашние растения. На этом кадре, полученном из зоны бедствия, вы видите, как у нашего оператора один шустрый суслик украл четверть месячной зарплаты в виде хот-дога и бутылки кока-колы…
Покачав головой, я переключил на другой канал. «Везде этот «Суслик» влезет, — подумал я. — Уже и в Америке про него знают».
— Здравствуйте, уважаемые телезрители! Вы смотрите канал «Трижды три» и, как всегда по утрам, постоянная рубрика «Семь троек». Через минут пять, десять, двадцать, я поведаю о проблеме школьников, так что приглашаю к экрану пап и мам, благо у меня времени много, во-о-от. А сейчас же мне нужны только бабушки и дедушки, для которых я расскажу о новом достижении ученых — креме с наилучшими показателями, который не только увлажняет, питает и убирает морщины, но и придает коже мягкость и эластичность. А называется этот великолепный недорогой крем — сусля… нет сусля. Да-да, сусля поможет не только вам, мои старички, но и всей вашей семье…
«А еще сусликам и всему семейству грызунов», — договорил я и, включив телевизор, решил позвонить Леше — «Суслику», раз про него все сегодня говорят.
— Да! — сказали на другом конце линии, но произнесено это было так тихо, что только острый слух не подвел меня и все разобралось правильно.
Я прекрасно знал, что по утрам он всегда бывает не в настроении и может наговорить всякой белиберды. Я так же знал, что его «котелок» начинает варить часов с одиннадцати, а до этого сплошной мрак. Мы уже давно все поняли, что по утрам, говорить кто звонит — бессмысленно, все равно не вспомнит. Его память просветляют только клички, которые произносятся десятки раз за день и забыть их невозможно.