– «Да! Мыши со страху в такие щели пролезают! Жить-то хочется!» – уточнила мама, с лёгкой укоризной поглядывая на сына.
И Пётр Петрович стал ставить мышеловки, прикрепляя на крючок или твёрдый кусочек старого сыра, или черствую корочку чёрного хлеба, пропитанную подсолнечным маслом и обожжённую спичкой.
– «Это чтобы от наживки запах далеко распространялся!» – объяснил отец, в один из моментов прикрепления её больно прихлопнув себе палец.
– «Ух! Японский бог! Оказывается, сильно бьёт!» – подул он на палец, а потом опустил его ведро с холодной водой.
Словно душем холодной воды стали для советских людей неожиданные последствия проведённой ещё в январе деноминации.
Наряду, в общем-то, с позитивными моментами, как укрупнение колхозов, и массовое превращение колхозов в совхозы, в этом деле были и негативные.
Совхозы, в отличие от колхозов, не могли вывозить продукцию на рынок, а были обязаны всё произведенное сдавать государству. Укрупнению подверглись и колхозные машинно-тракторные станции (МТС).
Теперь для ремонта и обеспечения запчастями автотракторного парка совхозов стали организовываться межрайонные объединения «Сельхозтехники». Коснулось это и села Берёзовки.
Но бывшие их жители гордились тем, что в отличие от церквей других сёл и городов, в их церкви был лишь снят колокол, а саму церковь не разрушали. На первых её этажах работал промтоварный магазин – сельмаг, ассортимент которого был весьма разнообразен. И это в своё время даже оценил москвич Кочет – доходчивый до всего нового и прогрессивного.
И теперь, поскольку летними августовскими вечерами стало темнеть раньше, Пётр Петрович купил мощную большую лампу-рефлектор, прикрепив её на фронтоне для вечернего освещения сада и огорода. Это позволило отцу работать в них допоздна.
В ранние вечерние сумерки и Платон любил побродить по своему участку.
В конце июля и в начале августа, когда был разгар сбора малины, он вечерами выходил в сад послушать стрекот и увидеть крупных зелёных кузнечиков, которых кто-то из взрослых ошибочно назвал сверчками. Платон пеленговал их по периодическому стрекоту, затем внимательно всматривался, пытаясь разглядеть их на веточках малины, и снимал с них, аккуратно беря за сложенные крылья. Потом он ставил кузнечика на ладонь и внимательно разглядывал его, после чего тот резко и далеко выпрыгивал из ладони в кусты, оставляя лёгкое ощущение жжения от толчка лапками.
– «Сын! Я смотрю – в тебе опять проснулся юный натуралист!?» – как-то спросил, заставший его за этим занятием отец.
– «Да нет! Просто интересно!» – смущённо ответил Платон, возвращаясь в дом.
Он ведь почему-то считал это занятие девчачьим, как впрочем, и всё сентиментальное, и если занимался им, то не афишируя это, и даже втайне от всех, даже от родных.
Ведь он не любил казаться слабым, а наоборот, привык всегда считаться сильным, и физически и особенно морально – с самых ранних своих лет быть опорой более слабым.
– «А помните, как мы сидели и ели в яме под папиной офицерской плащ-палаткой и песок у нас на зубах хрустел?!» – спросил всех, сидящих вечером на веранде, Платон.
– «Так там плащ-палатки было две! На одной мы же сидели!» – уточнила мама.
– «И обе были солдатские! Отдельно офицерских плащ-палаток не бывает!» – поправил отец.
В августе, проездом в очередную командировку, Виталий Сергеевич Комаров привёз погостить к Кочетам на участок свою жену Елену и дочь Ирину.
Это позволило их общей бабушке Нине Васильевне на время съездить по делам в деревню.
Хозяйственная тётя Лена сразу навела в их доме идеальный порядок и чистоту, обеспечив всем уют.
Но сад и огород её не интересовал ни в каком виде.
Настя и Ира сразу окунулись в совместные девчоночьи игры, а Платон занялся своими делами и играми, изредка совмещая их и играми с сёстрами. Иногда они и вчетвером играли в карты или в домино, попутно рассказывая друг другу различные истории и случаи. Они и часто читали, особенно в дождливую погоду. И тётя Лена следила за этим. Но особенно она следила за своей дочерью, часто подсовывая плохо евшей Ирине кусочек покрупнее, повкуснее и послаще. И это не прошло мимо внимания Платона и Насти, сделавшей соответствующий вывод.
А пока девочки играли, Платон с тётей Леной ходили на станцию по магазинам, возвращаясь с полными сумками в двух руках.
И в один из таких походов они подверглись нападению грабителей. Подходя к переходу через рельсы у края платформы, Платон увидел, как из последнего вагона подошедшей из Москвы электрички на платформу вышли двое молодых мужчин.