— Нет, нет, нет! О Боже!
Салли сейчас пришла в себя и пристально всматривалась в глаза Фрая, а в ее глазах Фрай видел Кэтрин.
— Послушайте меня. Пожалуйста, послушайте! Вы больны. Вы очень больны.
— Заткнись, заткнись1
Фрай размахнулся и изо всех сил ударил ее по лицу.
Сопротивление жертвы возбуждало его. Он наслаждался, прислушиваясь к звонким ударам, загнанному дыханию и взвизгиванию Салли. Его возбуждал вид раскрасневшегося от пощечин и опухшего от слез лица. Фрая обжигало невыносимо горячее пламя похоти, когда он смотрел на искаженный болью рот и расширившиеся от ужаса глаза.
Он весь содрогался и покрывался испариной, мучимый желанием. Фрай дышал, как бык. Глаза его налились кровью. Рот наполнился слюной, и Фрай постоянно сглатывал ее, чтобы не обслюнявить постель. Он терзал ее грудь, сжимал пальцами и проводил по нежной коже ногтями. Салли лежала, как в забытьи.
С одной стороны, Бруно ненавидел ее и желал причинять только боль. Он хотел, чтобы она страдала за все, что сделала с ним — даже за то, что родила его.
С другой стороны, было страшно касаться грудей матери и желать с ней совокупляться. Поэтому, изучая ее тело руками, он вслух пытался оправдать себя:
— Ты пугала меня, что первая женщина, с которой я захочу спать, сразу же узнает, что я не человек. Она увидит разницу и поймет. Она вызовет полицию, меня заберут и сожгут на костре, когда люди узнают, кто мой отец. А ты знаешь. Поэтому я не буду прятать свой член. Я воткну его прямо сейчас, мать. И никто не сожжет меня заживо.
При жизни Кэтрин он никогда бы не решился сделать это. Фрай смертельно боялся ее. Но к тому времени, как она воскресла, Фрай уже вкусил свободы, раскрепостился и поверил в себя. Он тотчас понял, что должен немедленно убить ее, если не хочет снова стать ее рабом. Он также понял, что только одно спасет его — если он раскроет свою тайну. Кэтрин тысячу раз говорила ему, что Бруно рожден демоном, отвратительным и мерзким существом. Она была изнасилована нечеловеком и забеременела от него. Во время беременности Кэтрин носила просторные платья, чтобы люди ничего не знали о случившемся. Когда пришло время рожать, она уехала в Сан-Франциско к молчаливой повивальной бабке. Вернувшись в Санта-Хелену, Кэтрин рассказала местным жителям, что Бруно — незаконнорожденный сын ее приятеля по колледжу, который попал в беду, а его мать якобы умерла после родов, успев попросить Кэтрин взять Бруно.
Кэтрин жила в постоянном страхе, боясь, что люди узнают правду.
Одним из знаков демонического происхождения был его член. Кэтрин говорила, чтобы Бруно был осторожен, пугала его костром. Эти угрозы не прекращались и тогда, когда Фрай стал достаточно взрослым, чтобы понять назначение этого органа. Таким образом, для него Кэтрин была одновременно и величайшим благословением и величайшим проклятием, потому что постоянно воскресала, чтобы убить его. Благословением, потому что только в ее чрево он мог извергать лавы горячей спермы, скапливавшейся в его теле. Не будь ее, он был бы обречен сохранять невинность. Часть Фрая всегда с ужасом ожидала возвращения Кэтрин, а другая часть страстно желала столкновения с очередным телом, в который вселялся ее дух.
Теперь, склонившись над ней, он видел полную грудь и черный треугольник, просвечивающий сквозь тонкое белье, и чувствовал, как наливается силой член. Бруно чувствовал в себе демоническое начало. Звериные инстинкты всегда брали верх над человеческим разумом Фрая.
Он вцепился в трусики Салли (Кэтрин), смял их в кулаке и потянул вниз, вдоль стройных ног. Фрай сжал в руках ее ноги и раздвинул их, потом неуклюже взобрался на матрас и опустился между ног.
В этот момент женщина очнулась. Отпихиваясь, вырываясь и лягаясь, она попыталась приподняться, но Фрай без труда придавил ее к кровати. Женщина отчаянно колотила его кулаками по широкой груди, потом вдруг разжала пальцы и вцепилась ногтями ему в лицо, пытаясь выцарапать глаза.
Фрай приподнялся, убирая голову, отбил в сторону ее руку и всей массой повалился на нее. Зажав горло рукой, он начал душить ее.
Женщина извивалась, задыхаясь. Лицо ее, искаженное болью, почернело.
Она возбуждала его.
— Не сопротивляйся, мать. Не надо. Ты же знаешь, что это бесполезно. Ты же знаешь, что уступишь мне.
Женщина корчилась под ним. Она попыталась выгнуться и перевернуться на бок, чтобы сбросить его, но не смогла. Сильная судорога прошла по ее телу, в помутившемся рассудке мелькнула последняя мысль о том, что спастись не удастся и лучше уж было сразу сдаться. Тело ее сразу же обмякло и замерло.
Убедившись, что женщина подавлена и физически и морально, Фрай снял руку с посиневшего горла Салли. Он привстал на колени, Салли поднесла руку к горлу и зашлась в приступе кашля. В ушах у Фрая шумела кровь и сердце бешено стучало в груди. Он слез с кровати и, сорвав с себя одежду, побросал ее на пол, подальше, к шкафу.