— Я вас отпущу, — неожиданно прозвучал голос.
— ЧТО??? — одновременно удивились Гита, Арина и Екатерина Андреева.
— Я вас отпущу, — Ганталиант помолчал, — но сначала кое-что вам покажу, а дальше вы сами решите возвращаться за мной или нет.
Он небрежно отмахнулся от них рукой, как от надоедливых мух и удерживающая их сила спала. Но прийти в себя они не успели. Подскочила Андреева, она зыркнула на Арину, схватила Гиту за запястье и злобно зашипела:
— Только попробуйте сбежать, хотя бы просто подумайте о побеге и вы будете жалеть до последнего вдоха!
Обезумевшим взглядом, она пристально посмотрела на ладонь Гиты, подняла свою собственную, показательно согнула указательный палец. В ту же секунду Гита выгнулась как в судорогах, вскрикнула, застонала. Аринины глаза расширились от ужаса: указательный палец подруги выгибался в обратную сторону. Хрустнул хрупкий сустав. Телеведущая держала крепко. Гита упала на пол и продолжала извиваться, словно червяк на крючке.
Стон.
— Прекрати, — прогремел Ганталиант.
Он сказал это без напора, как говорят когда утомляются слушать несмешные шутки старого знакомого.
Андреева, всё тем же безумным взглядом просверлила Арину, прорычала:
— Только попробуйте бежать!!! — отпустила.
Гита плакала от боли — палец был вывихнут, наверное, он всё же болел не так сильно, как страшно выглядел — вывернутый наизнанку, посиневший.
— Смотри, — неожиданно вскрикнула Арина, показав куда-то в сторону, — настоящий золотой Будда!
Стоило Гите отвернуться, как она решительно со всей силы дёрнула за больной палец. Отвратительный хруст, от которого всё сжимается внутри, вскрик подруги, острая боль подруги и вправленный палец, который очень скоро заживёт.
— Кажется, это называется дружба… — сказал в никуда Ганталиант и повернулся к двери.
Ей почудилось то ли в его словах, то ли во взгляде задумчивая грусть, но разве может самый могущественный в мире монстр грустить?
Они шли по коридорам телецентра под конвоем: впереди Эрнст в развивающейся невидимой для всех мантии, позади знаменитая телеведущая, шепчущая проклятия. Ганталиант словно бы и не шёл, а парил над землёй. Арина удивлялась, как никто этого не замечает. От него исходила нереальная сила, хватило бы одного его жеста, чтобы смертный в мгновение ока отправился к праотцам, оставалось только гадать на что он способен, если как следует разозлится и припомнит какое-нибудь древнее проклятие. Вероятно, встреченные ими люди что-то да чувствовали или боялись потерять работу, так как раболепно прятали глаза, одними губами приветствовали генерального директора "Первого канала", торопливо скрываясь в закоулках огромного здания.
На первом этаже уплотнившаяся толпа зевак расступилась, пропуская их процессию. Люди ахали, как на картине "Явление Христа народу", две особенно впечатлительные особы лишились чувств. Слышалось шарканье ног, приглушённое бормотание. Арина оглянулась: некоторые собравшиеся протягивали им вслед руки.
За стеклянными дверями гудела обеденная Москва. Конопатое солнце хохотало над работающими горожанами, дразнило, заглядывая лучами в скучные офисы, звало на улицу — в отпуск. Звали и ясени, махая пушистыми ветвями, как провожатые на вокзале. Кто-то повязал на красиво подстриженный куст голубой платок, наверное, чтобы вернуться. Платок прям на глазах отвязался и, подхваченный порывом, взвился ввысь, затерявшись в таком же пронзительно голубом небе. Арина постаралась запомнить все детали, подозревая, что эта счастливая картинка может стать последней в её жизни. Всевышний будто услышал — слева на ступеньке сверкнула надпись фломастером: "Life is short — play hard!".
Стоило Эрнсту опустить ногу с последней ступеньки, как из-за угла выкатил чёрный лимузин, через мгновение он стоял перед ними. Андреева открыла заднюю дверь, пропуская в салон Ганталианта с неземной улыбкой на устах, Гиту и Арину. Внутри работал кондиционер, так что после летнего тепла по коже побежали мурашки. Сумрачно из-за глухой тонировки. В центре столик с шампанским. Эрнст как-то странно замер перед ним. Механический звук — приоткрывается стекло водителя.
— Ара, действуй!!! — заорал Капитан.
Она ничего не успела сообразить, но выработавшиеся инстинкты сработали и без вмешательства сознания. Арина вжалась в кожаное кресло и со всех сил пнула Катерину Андрееву, садящуюся в салон последней, в грудь. Завизжали покрышки, шлифуя рельеф протектора об раскалённый асфальт. Машину резко развернуло, дверь захлопнулась по инерции. Скорость вдавила в сидения. Арина приподнялась, успев заметить, как знаменитая телеведущая, несколько раз перекувыркнувшись, вскочила на ноги и побежала за ними — поздно — ей не догнать.