Арина возмутилась:
— Как это "давно минувших"? Ведь вы — бог! С вашими силами мы сможем одолеть любую аномалию, любого врага!
Капитан очень грустно улыбнулся сам себе, и, как ей показалось, стыдливо опустил глаза:
— То, что вы сейчас видели — это мой предел, больше я ничего не могу. Когда-то раньше — да, мог, но сегодня ничего не осталось… Нет ни копья-правосудия, — он раскрыл пустую правую ладонь, — ни алатырь-камня, — показал такую же пустую левую. Все мои силы съело время. Я даже живу теперь в чужом теле, что уж тут говорить о былом могуществе…
Слева неожиданно дёрнулась Гита, она странно взглянула на Капитана, подскочила и выбежала в женскую комнату.
— Приспичило, наверное, — ухмыльнулся Прад.
— Но почему всё исчезло? — не понимала Арина, — как бог может лишиться своих сил?
Вдруг вместо него ответил Эрнст:
— Потеряв верующих, бог теряет всё.
Прад усмехнулся:
— Хорошо, я расскажу вам свою историю. Знаете, у меня когда-то в прошлом было много имён: Прове, Право, Проно и даже Правитель — тоже моё имя. Как любит повторять наш Домовой — я отродье, то есть веду свои корни от Рода — главного бога славян. Я не его прямой потомок, а самостоятельный отросток. Когда-то был самым грозным в пантеоне, непреклонным защитником чести. Родился человеком, но не помню этого времени, наша память, увы, не столь продолжительна, как жизнь. Помню, что был варягом — полководцем, осевшим в захваченных землях — позже названных Русью. Правил мудро, судил честно за это и полюбился людям. Люди же и назвали богом, поверили, назначили покровителем правды, правосудия, истины и войны. Война и мир — вот мои вечные спутники. Целые века на поле брани: наказать нечестивцев, отблагодарить праведников и так снова и снова. Я не лез в распри других богов, не стремился захватить власть, хотя мне не однократно предлагали, было время, когда мы с Перуном мерялись силушкой, и я держал верх, но зачем мне власть? Но однажды всё кончилось. Я рассказывал уже про крещение Руси. Пришёл Илья Пророк и сказал, что он — это я, сказал, что отрёкся от Рода, приняв христианство. Народ ему не поверил, но многократно повторённая ложь становится похожей на правду, теперь я это хорошо усвоил. Минуло сто лет и истинные верующие умерли, остались сомневающиеся, но и они были смертны. Я покинул родину — ушёл в германские земли. Там меня встретили как миссию, носили на руках, давали другие имена, но самое главное — снова верили. И я вёл новые войска в бой, судил честно, не кривил душёй. А потом пришли фанатики с крестами, отравлявшие уши ложью, и так искусна была эта ложь, что от меня отвернулись, уверовав в кровожадного бога, призывавшего к уничтожению неверных. Поясню для Ары — наступили времена крестовых походов. Короче говоря, я снова стал лишним. Там в германских землях и прошёл мой последний звёздный час, последний кусок священной земли и последние идол и пенаты, посвящённые мне. Время всё стёрло. Я скитался, то там, то тут обращая людей, но стоило мне уйти из их деревни, как они тут же забывали о встрече с богом, забывали моё имя, теряли веру.
Наш друг прав — чем больше у бога верующих, тем он сильнее. В отличие от магов, мы черпаем силы из нашей божественной благодати — это своего рода сосуд, наполняющийся верой простых смертных. Несколько веков спустя моя благодать иссякла. Приходя в новое селение, я требовал уважения, называл людям своё имя, говорил кто я, но они смеялись, требуя доказательств, требуя чудес, на которые я был уже не способен. Вы и представить себе не можете, что значит для бога, сравниться со смертным. О, это было ужасное время. Я начал стареть. Моё тело стало дряхлым. Настал день, когда какой-то крестьянин подал мне милостыню. В тот день я умер. Точнее умерло тело. Путешествуя по земле бесплотным духом, я начал навещать во снах потомков тех смелых мужчин, что в прошлом гибли под моим стягом. Я уже не требовал — просил. Приходил во снах, просил достойного погребения и вскоре добился своего. Под Новгородом была воздвигнута скромная, но вполне подходящая усыпальница, где мой дух на некоторое время успокоился. Это были безмятежные столетия покоя, неведомого мне до тех печальных пор.
В начале девятнадцатого века гробницу нашли искатели, снаряжённые мировым сообществом по борьбе с потусторонними силами, которое к тому внедрилось повсеместно. Сообщество искало останки языческих богов, чтобы использовать их способности или артефакты на общее дело. Своенравных забытых богов уничтожали, покорных приобщали. Я выбрал покорность. Есть обряд, с помощью которого дух бога можно привязать к человеческому телу — это со мной и произошло. Я вновь взглянул на мир живыми глазами, вздохнул полной грудью и естественно согласился служить. Потребовалось больше ста лет, чтобы мне начали доверять, и ещё почти сто, чтобы позволили действовать самостоятельно. И вот я здесь. Больше человек, чем бог.