Началась реклама.
— Ну, как вам? — Эрнст выключил телевизор.
— Так себе, — криво усмехнулась Гита, — вчера было здорово, когда Прад Гусинского разоблачал! Я, честно говоря, думала, что шоу после этого прикроют…
— Да, из кремля звонили, пришлось их успокоить, так что сейчас где-то с недельку будем гонять программы с простыми людьми, а как шумок уляжется, так и продолжим.
— Костя, а вы ещё будете приглашать топ-моделей? Мне так понравилось, когда Вадянова рассказывала о своей диете, а этот эпизод про павлинье перо… Брр, я как вспомню — так мурашки по коже…
Эрнст улыбнулся:
— Дорогая, ну тебе ведь диеты ни к чему! Ты у меня такая красавица. Пока моделей не приглашали, зато скоро будет Мыскина, так она всё про допинг расскажет — вот это настоящая бомба!!!
— И когда покажут?..
Они ещё что-то говорили — Арина не слушала. Укутавшись в тёплый плед, она думала о чём-то своём. О чём? Сама не могла сказать. Ей почему-то стало очень плохо. Такое иногда случается с людьми: вроде всё как всегда, не заболела, ничего особенного не случилось, но вдруг становится очень плохо — хоть вешайся. Гита и Эрнст и не заметили, как она поднялась и тихо вышла.
Этот шикарный пентхаус на последнем этаже гостиницы "Золотое яблоко", Прад снял почти месяц назад. Сюда перенесли штаб-квартиру. Здесь друзья пытались придумать как предотвратить разрушение Москвы. С той памятной ночи город неоднократно потряхивало — не сильно, но достаточно, чтобы коллеги, ни на минуту не забывали о предупреждении богини. Они отмели кучу вариантов дальнейших действий. Придумали ещё кучу, но отмели и их. Капитан даже запросил поддержку из центра, но ему ответили сухо: "Резервы истощены. Используйте все возможные способы".
Всё.
Как ни странно, решение, вернее вариант, дающий слабую надежду — шанс, на спасение, предложил Эрнст, раньше предпочитавший отмалчиваться. Константин Львович несколько недель назад, когда они снова устроили некое подобие мозгового штурма, вдруг сказал:
— Прад, вот вы — бог. Лелея, как мы выяснили, тоже богиня и не из первых, как и вы, а всего-то дочь Лады. Соответственно, ваши силы должны быть примерно равны…
— Так-то оно так… было когда-то, но теперь… Если вы говорите, что ей удалось приручить Дэва, да ещё и Москву тряхнуть, я ей и в подмётки не гожусь, поэтому больше не будем возвращаться к моему божественному прошлому и поговорим о будущем…
— А зря! — возразил Эрнст, который в принципе никогда никого не перебивал, — Зря, так как вы и ваши силы очевидно единственная надежда. Подумайте сами, что мы ещё противопоставим богу? Ничего! Недаром буксуют все идеи — они не жизнеспособны.
— Эрнст, не мели чепухи! — разражено прикрикнул Прад, — забудь о моих силах! Их — нет! Нет и баста!!!
— А куда они пропали?
— Что за чушь? Ты не хуже меня знаешь — нет верующих — нет сил! Только пустая никчёмная благодать, висящая балластом…
— Так может быть сделаем так, чтобы у вас вновь появились верующие?
Капитан всплеснул руками:
— Мне это запрещено. Я подписал контракт, давно, когда вновь вселился в человеческое тело, один из пунктов — мне запрещено раскрывать свою истинную сущность, обращать верующих…
— Но ведь тогда не было угрозы в лице Лелеи, — Эрнст сделал паузу, чтобы все собравшиеся смогла оценить глубину его мысли. — Насколько я могу судить, могущество Лелеи тоже напрямую зависит от числа верующих, и она не ограничивает себя никакими рамками — это раз. А два — вам ведь написали из центра "Используйте все возможные способы" — так вот это и есть единственный способ, на который вы автоматически получили одобрение!!!
Прад надолго задумался, прежде чем ответил — выкурил целую трубку.
— Красиво говоришь, Смерть! (ему нравилось напоминать Эрнсту кто он такой на самом деле). Допустим ты прав. С большим, большим сомнением представим, что центр дал добро на восстановление моих сил. И что мне для этого делать? Пойти на улицу и кричать, что я миссия? Может быть, открыть свой приход или что? Или лучше сразу повисеть на кресте на красной площади! Никто из вас даже никогда не слышал про бога Проно — я стёрт из памяти, меня даже в пантеоне богов не всегда указывают — о чём ты?
— Но у нас есть телевиденье… — Константин Львович встал в одну из своих картинных поз, скрестив руки на груди. Он выглядел ни больше, ни меньше, как настоящий принц — высокий, красивый, шикарный. — Телевиденье — то, что нынче управляет умами человечества, манипулирует их чувствами, их верой — если хотите! А ещё у вас есть генеральный директор самого популярного телеканала страны…