— Бабушка!!! — в ужасе закричала Арина и проснулась.
4
Она уже минуту стояла на верхней ступеньке перед входом в царство отбеливателей, порошков, кондиционеров для белья и… потусторонних явлений, в которые не верила ещё неделю назад.
Прад не звонил два дня.
Нельзя сказать, что Арина как-то переживала по этому поводу. Следующий день после их ночного "дела" с полтергейстом, она проспала, потом отмокала два часа в ванной с тонной пены, потом накупила деликатесов и заедала ими пережитый стресс. Вечером приготовила царский ужин и напилась с братом, впрочем, так и не рассказав ему всей правды. Он бы никогда не поверил в существование "охотников за привидениями", поэтому пусть верит, что она ради денег пошла, работать прачкой. Сколько ей будут платить, она тоже не рассказала, уменьшив сумму в шесть раз, но и этому брат был несказанно рад, понимая за неё тосты.
Пакет с авансом на следующий день доставил курьер. Арина долго представляла, какое счастье принесут ей эти деньги, но потратив половину в дорогих магазинах одежды, куда раньше стыдилась заходить, счастливее, увы, не стала. Единственное, что её действительно порадовало — совершенно волшебное фиалковое платье, словно дожидавшееся её на витрине одного из бутиков. Это платье без зазрения совести могла бы носить и первая леди. Скромное, но одновременно жутко сексуальное. С наглым поясом на талии с большой пряжкой. Облегающее. С глубоким прямоугольным вырезом спереди и сзади. С подолом намного выше колен.
Арина коварно улыбнулась, вспомнив своё отражение в зеркале. Она не могла сегодня прийти на работу в чём-то другом. Ещё раз, поправив несуществующие складки на ткани, она шагнула фиалковыми туфлями навстречу рабочему дню.
Вадим, стоящий у гладильной доски, можно сказать, потерял дар речи, впрочем, он и так ничего никогда не говорил, но сейчас буквально проглотил язык. Вот теперь Арина стала по-настоящему счастливой: именно такого эффекта ей и хотелось добиться. Вадим рассеяно повёл раскалённым утюгом и обжёг руку. Это, пожалуй, был уже перебор.
— Вадим, ну как же ты так? Давай я посмотрю!
Он послушно протянул ей раненную руку, а сам не отводил взгляда от глубокого выреза в платье. Арина зарделась, рассматривая, ожёг.
— Так-так… Судя по бугру на ширинке, мой помощник теперь одинокими холостяцкими вечерами будет фантазировать только о тебе! — Капитан Прад выскочил из подсобки, внимательно изучив её наряд, — хм, хвалю! Признаюсь, мне приятно, что ты c умом распорядилась моими деньгами!
Он присвистнул, сделав обманный жест, будто хотел ущипнуть её за ягодицу. Арина отшатнулась и неожиданно оказалась в объятиях оторопевшего Вадика.
Прад захохотал:
— Ара, да тебе самое место в шоу-толстушек — такая секси! Ну ладно, мы тут не проституцией занимаемся, а стиркой! Переодевайся, я заказал для тебя униформу. — Прад подмигнул Вадиму.
— Стоп! Появилась из-за штор Гита, а сейчас вылетит птичка! — засмеялась, ставя фотоаппарат на стойку, подбежала к ним, нырнула под руку Капитана.
Вспышка.
Глаза на секунду ослепли.
— Платье классное! — совершенно искренне восхитилась Гита, — где купила?
— В ГУМе, — улыбнулась Арина. Капитан сбежал в свой кабинет, а она сменила тему, — ребята, как вы после… эээ той ночи?
— Нормально, мы уже привыкли… Ты тоже скоро привыкнешь, — дружески похлопала её по плечу Гита.
Вадим сдержанно кивнул.
Пару минут спустя, её охватил приступ гнева и стыда, когда Гита показала униформу, заказанную Капитаном.
— Гита, я это не надену!
— Ариш, я тоже не в восторге, но не в нормальной же одежде работать? — сказала она, натягивая маленькую джинсовую тряпочку, отдалённо напоминающую шорты.
— Я в этом буду как слон в стрингах!
— Расслабься! Завтра из дома, что-нибудь принесёшь, а по пятницам у нас всё равно клиентов почти не бывает…
Гита надела узкую футболку, крошечную микро-куртку без рукавов с надписью на спине: "Я люблю своего шефа" и выскочила из подсобки. Арина долго собиралась с силами, прежде чем сменить сказочное платье первой леди, на этот вульгарный наряд школьницы. Когда она показалась в общем помещении, лучшую оценку её преображению дал взгляд Вадима. Парень с трудом сдержался, чтобы не захохотать вслух.
Настроение было непоправимо испорчено.