Во-первых, в транс, как Митька и Роська, я не впадал — все помню.
Во-вторых, мимо рискованных тем удавалось проскакивать. Видимо, какой-то самоконтроль у меня, все же сохранялся. То есть, гипноз на меня действовал, но пиететом к магическим способностям волхвы он не подкреплялся, очевидно, в силу стойкого скепсиса, присущего человеку, родившемуся при сталинском тоталитаризме, росшему при хрущевском волюнтаризме, мужавшему в брежневском застое и пережившему в зрелые годы горбачевскую перестройку и ельцинские кунштюки с приватизацией и развалом Советского Союза. Факт пятый. Противоестественное спокойствие нинеиных детишек.
Тут, пожалуй, все просто. В цирке медведей на велосипедах ездить учат, и никто не удивляется. А уж выдрессировать малышню, при нинеиных-то талантах и полном отсутствии родительского комитета, общества защиты детей и прочих гуманитарных организаций — вещь вполне реальная. И еще попутный вопрос: с чего бы это волхв, ныне покойный, с топором на меня кинулся? То иголку колдовскую подарил, а то с топором. Как-то не вяжется, не стыкуется. Если подарил иглу в благодарность за освобождение, то зачем убивать, а если хотел устранить постороннего, проникшего в колдовские тайны, то зачем иглу дарить? Сначала поблагодарил, а потом передумал? Стоп! А если он сам во все эти штучки искренне верил? А ведь верил, иначе Нинея с ним не справилась бы. Так, господа колдуны и маги, а ведь вы вовсе не одинаковы. Одни из вас верят в то, что исполняют на публике, а другие… Хе-хе! Есть же и такие, которые все понимают, но цинично пользуются темными суевериями, как населения, так и своих наивных коллег. И, разумеется, всё понимающие циники, гораздо сильнее тех, кто истинного положения дел не разумеет. Скорее всего, волхв мне не простую иглу всучил, а какую-нибудь заговоренную, которая, по его мнению, должна была меня, а то и всех, кто участвовал в „лечении“, угробить. А когда не получилось, решил применить простое, но сверхнадежное средство — топор. В таком случае, лекарка Настена, несомненно, относится к категории циников или, назовем помягче, реалистов. То-то она мне поведала, что попы с волхвами нас дурят. А Нинея? Баба прошла огни, воды, медные трубы и еще черт знает что. С такой биографией святую наивность сохранить невозможно.
Разумеется, она реалистка, да еще со способностями к гипнозу и прочим „нестандартным“ вещам. То-то они с Настеной друг друга, мягко говоря, не жалуют — двум реалистам рядом очень уж неуютно. Интересно: а Юлька? Пудрит ей мамаша мозги или правду рассказывает? Пожалуй, правду. Дважды при мне и в присутствии Юльки Настена объясняла, что наговор сам по себе не лечит, а все дело в вере. Значит, Юлька реалистка, да еще и не без „нестандартных“ способностей. Конечно же, Нинее захотелось ее в свои ученицы завербовать! Вот пожалуй и всё. Никакой мистики, все объясняется на основе вполне материалистических категорий. И это было бы прекрасно, если бы не… Большое такое „НЕ“. Очень, очень серьезное. Как, каким образом лечила меня Юлька, а потом мы, вдвоем с Юлькой, лечили Демьяна? И ведь не отмахнешься — сам участвовал. Нет, с этим мне, пожалуй, вот так сразу не разобраться — мало фактов и знаний. Но будем иметь в виду на будущее, ибо сказано:
„Ищи и обрящешь, толцы и отверзится“. Кстати о христианских пастырях. Они-то кто — идеалисты или реалисты? Притащили на Русь свою собственную виртуальность, выращенную на иной почве, а потому, очень скверно совместимую с уже имеющейся на месте. Столь же эффективно, как волхвы, пользоваться отсутствием границы между виртуальностью и реальностью они, похоже, не умеют. Причин, надо понимать, две. Первая — то, что их виртуальность пока толком не адаптирована к местным условиям. Вторая… Вторая, пожалуй, покруче будет. Еще там — в Византии — они перестали быть плотью от плоти и кровью от крови собственного народа. Намертво вмонтированные в политическую и административную структуру управления империей, они стали чиновниками от идеологии. Так что, по части чудес и прочей практической мистики попы здорово проигрывают волхвам. Чиновническая же братия конкуренции в вопросах управления не терпит, причем, в любых аспектах, абсолютно. Следовательно, волхвы — слуги Сатаны. Дешево и сердито: кончай их, хлопцы! М-да, а отец Михаил, несомненно, идеалист. Такому в верхней, даже в средней части иерархии не прижиться, несмотря на искреннюю веру, блестящее образование и готовность положить жизнь на благо Православной церкви. Представляю себе, как ответил Феофан на вопрос Иллариона: „Почему столь блестяще аттестованный священник пребывает в отдаленном приходе?“. Что-нибудь вроде: „Ни к чему более непригоден, ибо верует искренне и пламенно!“. И Илларион, разумеется, с этим диагнозом согласился. Уж он-то реалист — пробы негде ставить. Потом, еще не скоро, православные пастыри (свои — русские) христианскую виртуальность к местным условиям адаптируют, конкурентов „ликвидируют, как класс“ и воссияет Русь Православная, а Москва станет Третьим Римом. Но, по историческим меркам, ненадолго. ПетрI всё, с такими трудами сделанное, порушит. Переделка колоколов на пушки — мелочь, царь-реформатор вырвет из Православной Церкви душу. Упразднит патриаршество, вынудит священников нарушать один из фундаментальных принципов — тайну исповеди, подчинит Церковь чиновничьей структуре — Священному Синоду во главе с Обер-прокурором, который даже и священником-то не был. Потому-то народ и привыкнет почитать Бога, но не доверять попам, а большевики будут громить Церковь не только, как „опиум для народа“ (это — просто лозунг), но как мощную и неотъемлемую составляющую императорской власти. А настоящая Русская Православная Церковь, презрев гонения и гонителей, будет жить, возвысит свой голос, призывая к защите Отечества в Великую Отечественную Войну, отметит тысячелетие крещения Руси, простит и канонизирует Дмитрия Донского… Но это будет потом, не скоро. Всё это, конечно, прекрасно, сэр Майкл, но какие практические выводы могут воспоследовать из столь высокоумных рассуждений? А выводы просты. Во-первых, колдовство мне не страшно, не могут волхвы ничего со мной сделать, потому, что я в их мистические силы не верю.