Пацаны проскользнули в первый ряд и когда до головы колонны осталось всего несколько шагов, дружно выкинули вверх руки с кинжалами и хором проорали:
- Слава Православному воинству!
Илларион повернул голову на крик, благосклонно улыбнулся и сделал ручкой. Толпа подхватила:
- Слава, слава!
Илларион так и расцвел! Гордо вскинул голову и заставил жеребца идти в припляс.
"Э, братец, да ты на фронтальное лидерство западаешь! Ликующие толпы тебе подавай! Все с тобой ясно. Служил ты, скорее всего, гвардейским офицером в немалых чинах, потом погорел на какой-нибудь придворной интриге, насильно был пострижен в монахи и отправлен нести свет истиной веры диким руссам. Еще бы тебе на идею рыцарского ордена не клюнуть! Как тебе, Лариосик, в великие магистры хочется! Давай, давай, старайся, а мы посмотрим".
К выступлению на княжеском дворе готовились особенно тщательно. Больше всех суетился и переживал дядька Никифор, хотя платы за выступление, разумеется, и не предполагалось. На какие уж там побочные гешефты от мероприятия он рассчитывал, оставалось только догадываться. Дед был собран и напряжен, как перед боем, Немой, как обычно, невозмутим, а Демка мрачен, словно собирался на похороны близкого родственника. Кузька же, то и дело прикладывался ухом к животу своей кобылы, опасаясь, видимо, услышать зловещее бурчание.
- Мишаня!
Мать стояла на крыльце, зачем-то держа в руке матрешку. За дни пребывания в городе своего детства она словно помолодела. По дороге в Туров мать как-то обмолвилась, что прежние подружки, наверно, и знать не захотят приехавшую из глуши старую знакомую. Однако популярность циркового представления коснулась и ее. Почти каждый день с утра она отправлялась к кому-то в гости, а в середине дня появлялась в ладейном амбаре в компании нескольких женщин, среди которых, как утверждал Никифор, бывали и жены уважаемых людей и купчихи из первой сотни, и даже боярыни. Дело даже дошло до того, что мать пообещала, в случае провала других вариантов, попробовать устроить деду встречу с князем через какую-то свою подругу детства.
- Мишаня, - Мать протянула сыну матрешку. - Княжне Анне недавно пять годков сравнялось, ее наверняка приведут на ваше представление посмотреть. Поднеси ей куколку, только сначала у княгини разрешения спроси.
- Сделаю, спасибо, мама. А как мне княгиню величать?
- А так и говори: "матушка-княгиня", она хоть и молода, а обращение такое ей нравится. Ну, а если вы княгине по душе придетесь, то и князь к вам ласков будет. И еще: когда будешь матрешку подносить, найди случай княжну красавицей назвать. Не бойся, врать не придется, - мать улыбнулась - она и вправду на ангела похожа. И княжичу Михаилу - тезке твоему - предложи из самострела стрельнуть.
- А если он захочет самострел себе забрать?
- Не заберет - мал еще и здоровьем слаб - только-только от тяжелой болезни оправился, ему и не поднять-то его будет, тебе помочь придется. А будет просить, предложи ему к нам в Ратное приехать, там, мол, ему по руке самострел и сделают. Ну-ка, давай попробуем, как ты поддерживать самострел будешь, когда он стрелять станет? - Мать взяла в руки мишкин самострел, изображая из себя княжича. - Нет, так ему будет неудобно, снизу одной рукой держи и направляй, чтобы он в кого не попал ненароком. Вот так хорошо. И самое главное: не поворачивайся спиной к князю и княгине, а если с тобой заговорят, смотри прямо в глаза, не юли. Князь честный взор уважает!
"Да, сэр, как любил говорить один Ваш знакомый в ХХ веке: "Женщина в умелых руках - страшная сила". Ну кто бы еще Вам столько полезной информации выкатил?".
Двор княжеского терема был забит до отказа, пришли все, кто имел хоть какое-то право здесь находиться. Князь с княгиней сидели в креслах на верхней площадке крыльца, на ступеньках стояли наиболее приближенные, а остальные расположились кто где смог. Работникам Никифора расставлявшим барьер, даже пришлось немного потеснить толпу.
Привычка взяла свое, и с первыми звуками музыки нервное напряжение спало, представление покатилось по наезженной колее. На свое удивление Мишка увидел в толпе зрителей довольно много знакомых лиц, даже и среди тех, кто стоял достаточно близко к княжеской чете. Это, впрочем, было на пользу. Те, кто видел представление не в первый раз, уже знали, в каких местах нужно аплодировать, и дружно отзывались на мишкин крик "Слава Православному воинству!".
Заминка случилась когда Мишка начал показывать стрельбу вслепую. Он уже поразил две мишени, когда от княжеского крыльца раздался голос:
- Эй, парень, а повязка-то у тебя не просвечивает?
Мишка сорвал с головы повязку и протянул ее в сторону зрителей.
- Кто хочет проверить? Берите!
Пока повязка ходила по рукам, Мишка подчеркнуто не интересуясь результатами проверки, разглядывал князя и княгиню. Князь Вячеслав был уже не молод - за сорок. Выглядел он неважно: почти совершенно седой, под глазами мешки, лоб в морщинах, плечи опущены. Не зная, можно было подумать, что князю Вячеславу под шестьдесят.
"Сын Владимира Мономаха и Гиты - дочери последнего короля саксов Гаральда II, погибшего при завоевании Британии Вильгельмом Нормандским, в битве при Гастингсе. Русский князь, а какой только крови в нем не намешано: варяжской, византийской, саксонской… Всего и не перечислишь. Смешно, конечно, но по материнской линии имеет права на английскую корону. Впрочем, почему же смешно? Из-за точно таких же прав на французскую корону началась Столетняя война.
А жена гораздо моложе, второй брак, что ли? Но брак, видимо, счастливый - вон как на жену поглядывает. И дочка действительно на ангела похожа, а вот княжич подкачал - худой, бледный, квелый какой-то. Даже и не понять, сколько ему лет - десять, одиннадцать?".
Наконец из толпы раздался голос:
- Не просвечивает! Все без обмана, княже!
Мишка поймал брошенную ему повязку, но прежде чем продолжить исполнение номера громко спросил:
- Дозволишь продолжать, княже?
Получив в ответ кивок головой, натянул повязку на глаза и уже взял самострел наизготовку, как вдруг сзади, из толпы зрителей, раздался звон маленького колокольчика.
"Шутить изволите, господа? Ну ладно, и мы пошутим!".