Я попробовал оглядеться каким-то подобием зрения, вокруг меня клубился серый тяжелый туман. Не было ни верхи, ни низа — ничего. Интересно, где я? Я умер и попал в какой-то вариант Чистилища?
Постепенно «впереди» начал разгораться свет, пронзительно белый, он все больше и больше заполнял серое пространство, пока яркая вспышка не «ослепила» меня. Я инстинктивно «зажмурился», а когда «открыл глаза», то оказался совершенно в другом месте.
Довольно большая круглая площадка была покрыта шелковистой изумрудной травой. Чистое голубое небо разбавляли редкие пушистые облака, ярко-белая звезда грела планету, посылая свою лучи вниз. На площадке бегал маленький, лет примерно 7-8, мальчик, одетый в короткие синие шортики и такого же цвета рубашку. Ноги украшали белые носочки и опять же синие сандалики.
— Эндрю, малыш, — неожиданно раздался мелодичный женский голос откуда-то сбоку. — Ты не устал?
— Нет, мамочка, — весело отвечал мальчик, ни на секунду не останавливаясь. — А мы будем запускать змея?
— Конечно, будем — молодая красивая женщина появилась в поле зрения, поймала ребенка и нежно прижала к себе. — Скоро прилетит папа, он научит тебя.
Они дурачились, валялись на траве и смеялись. Вскоре к ним присоединился высокий мускулистый мужчина, одетый в серый рабочий комбинезон. Он-то и принес воздушного змея, бережно завернутого в матовую шуршащую бумагу.
Ком подкатил у меня к горлу, на глазах навернулись слезы. Мама, папа… Такие молодые. Я очень хорошо помнил этот момент, как я ждал папу с работы, как мы с ним пытались запустить этого змея. Как мама, смеясь над двумя «глупыми мужчинами», искала инструкцию в Сети. Как давно это было…
Пространство потускнело, пошло какой-то рябью и исчезло. Яркая вспышка, и вот я уже совершенно в другом месте. Полутемный закуток под лестницей, трое здоровых парней окружили одного подростка.
— Гони кредиты, тебе говорю, — угрожающе произнес один из хулиганов, воровато оглядывающийся по сторонам. — Или в прошлый раз не понял урока?
— Да пошел ты, морда обезьянья, — с ненавистью прошипел подросток, сжимая кулаки.
— Сам напросился, — предводитель кивнул своим «шестеркам», и мальчик упал под градом посыпавшихся на него ударов.
Я помнил и этот момент, эта троица задирала меня с пятого класса. С другой стороны, именно они стали причиной моего поступления в Академию. Держал ли я на них зло? Пожалуй, нет. Кто знает, кем бы я стал, если б не эти школьные хулиганы?
Снова режущая взгляд рябь, снова смена обстановки, и вот я уже имею удовольствие лицезреть широкий плац. Курсанты, выстроившиеся в три шеренги, небольшая трибуна, ректор академии и несколько преподавателей, стоящих рядом с ним.
— Я рад приветствовать всех вас в Академии, — глубокий бас ректора эхом разносился по плацу. — Вы доказали, что достойны занимать почетное место кадета. Но не спешите расслабляться, ваш путь только начинается, и я надеюсь, что все вы с честью завершите его.
Грянула музыка, курсанты хором запели гимн Академии. Я тоже шевелил несуществующими губами, повторяя за всеми слова гимна. Преподаватели тоже пели, и над всем этим великолепием развевался на ветру флаг — щит и меч в круге на зелено-красном полотнище.
Вновь рябь и вновь смена эпизоды из моего прошлого. На этот раз меня кинуло в Гвардию. Точнее, из Гвардии. Перед молодым офицером нервно ходил из стороны в сторону довольно молодой военный в адмиральском мундире.
— Еще раз повторяю вопрос, — адмирал злился все сильнее и сильнее. — Почему ты отказываешься от перевода?
— Адмирал Кэнг, — отвечал лейтенант. — Это бред. Вы предлагаете перевестись на какие-то задворки? Я в курсе, что на мое место будет назначен ваш друг, поэтому я отказываюсь подписывать бумаги.
— Дело твое, — осклабился Кэнг. — Но смотри, как бы беды не случилось.
Лейтенант только хмыкнул, четко развернулся на пятках и вышел из неприветливого кабинета. Кэнг еще какое-то время что-то бормотал себе под нос, потом схватил голофон и начал кого-то вызывать.
Я хорошо помнил этот момент, когда из-за этой твари в погонах мне и парням пришлось покинуть Гвардию. Хорошо, что мы ушли сами, эта мразь запросто могла нас так подставить, что уходить пришлось бы не на вольные хлеба, а на ртутные рудники где-нибудь на окраине Федерации.
Картинка потускнела, покрываясь серым налетом вездесущего тумана. Откуда-то издалека доносился слабый голос. Определить направление не представлялось возможным, его здесь просто не было. Звук нарастал, уже можно было определить отдельные звуки, как вдруг все вокруг содрогнулось, и меня выбросило из этой проекции.