— Спасибо, — облизнув пересохшие губы, улыбнулся альфа. — Не хотите к нам присое…
Не дав договорить, Минсок грубо толкнул его в грудь и захлопнул дверь перед самым носом, после чего грозно взглянул на вздрогнувших омег и нахмурил аккуратные брови.
— Почему вы слепо поддаётесь на их провокации? Разве не понимаете, что всё, что делают альфы, имеет лишь одну цель? Хотите стать подстилками для них?!
— Он просто пришёл за сахаром, — неожиданно твёрдо возразил Кёнсу.
— Он пришёл, чтобы поглазеть на тебя! Так хочешь залететь в семнадцать лет? Тогда чего стоишь здесь? Иди к ним в комнату! И Бэка, раннего нашего, захвати! Я вам, в конце концов, в няньки не нанимался! Не хотите меня слушать — ваше право, только потом плакаться не приходите!
Выпалив это как на духу, старший омега плюхнулся на свою кровать и повернулся носом к стене. Кёнсу и Бэкхён переглянулись и, ничего не сказав, тоже улеглись. Вот только по глазам До Бэкки смог прочитать, что тот теперь на его стороне.
***
Утро началось в уже привычном режиме — подъём в семь утра, завтрак, разминка под руководством временно заменяющего учителя Ли Чонуна.
Омеги старались держаться подальше от альф. Те, впрочем, тоже не проявляли инициативы — выглядели невыспавшимися и усталыми. Бэкхён в начале опасался, что альфа, подглядывавший за ним накануне в душевой, как-то проявит себя, но ничего странного ни за одним из них мальчик не заметил и постепенно расслабился.
Сегодня индивидуальные занятия проводил Чондэ. Со всей ответственностью, присущей бетам, он подготовил для каждого индивидуальные тесты, а перед этим провёл небольшую часовую лекцию, где рассказывал о тонкостях нергалийского языка, способах устранения акцента в речи и проговаривал самые необходимые фразы.
У Бэка была отличная память, поэтому он написал тест первым, но не спешил его сдавать. Склонившись над исписанным листком и делая вид, что занят перепроверкой ответов, мальчик периодически поднимал голову и смотрел то на задумчивого, явно погружённого в себя Сехуна, перед которым чувствовал необъяснимую вину; то на мрачного Чанёля, явно выбирающего ответы наобум. В одно из таких мгновений, когда взгляд Бэкхёна был прикован к нему, Пак неожиданно обернулся и пристально посмотрел на омегу. Секунда замешательства, и Бэкки, с грохотом отодвинув стул, подбежал к Чондэ, протягивая ему листок.
— Я могу идти? — шепнул он, с мольбой глядя на бету.
— Иди, конечно, — поправив на носу очки, разрешил Чондэ.
С облегчением выбежав из класса, омежка тут же наткнулся на хромающего куратора, изумлённо округлившего глаза.
— Ты почему не на уроке? — воскликнул полковник, разгибая ссутуленную до этого спину.
— А я уже всё сдал, — заискивающе улыбнулся Бэкхён, довольно зажмурившись, когда мужчина ласково потрепал его по волосам.
— Молодец, отдыхай тогда. Только не убегай далеко, обед скоро.
Мальчик и не убегал — гулял возле стрельбища, посидел на берегу пруда, болтая в прохладной воде ногами и поднимая брызги. Затем решил сходить за дом, где в отдалении темнело странное заколоченное строение, но выбежавший на крыльцо Исин замахал руками, зовя его на обед.
После полудня погода испортилась — чистое небо заволокло свинцовыми тучами, зашумел гром, поднялся ветер, швыряющий в лицо горсти пыли и сорванной с веток листвы. Куратор, учителя Ли и Ким собрались ехать в город по делам, оставив управление базой на Рёука и раненого Хёкджэ.
— Обязательно ехать сегодня? Погода ухудшается, — увязался за полковником Минсок, глядя на то, как мужчины укладывали в автомобиль свои вещи.
— Нам надо запастись провизией, да и в часть не мешает наведаться, документы по вам забрать, — отмахнулся куратор, поправляя помявшийся военный китель. — Вы тут не балуйте. Приеду — проверю!
— Я присмотрю, — слегка улыбнулся омега.
Он стоял на крыльце до тех пор, пока автомобиль не покинул территорию базы и не скрылся на запылённой дороге. Затем поднял взгляд к небу, посмотрел на сверкающие ещё далеко на юге молнии и медленно опустившись на дощатый пол, прижал колени к груди.
Минсок любил это волшебное время перед грозой — когда деревья пригибаются к земле под натиском ураганного ветра, как воздух медленно электризуется, пропитывается влагой, как гремит над головой, и сердце от всего этого наполняется первобытным страхом. Но самое приятное — это когда есть место, где можно переждать бурю. Завернуться в тёплый плед, наблюдать за бушующей стихией из окна, согревая в ладонях кружку с горячим чаем. Это место — дом. И неважно, большой он или маленький. С голыми стенами или шикарной обстановкой. Минсок всегда мечтал о своём доме, где нестрашно встретить любую непогоду, где точно будешь защищён. Тогда появится желание возвращаться даже из самого трудного боя, даже из самых дальних краёв. Возвращаться не просто, а домой.
Задумавшийся Минсок не сразу услышал рокот моторов, только когда на крыльцо стали выбегать остальные подростки, он додумался медленно подняться и задрать лицо к небу. Там, по серому свинцовому полотну, стремительно летели чёрные точки. Истребители разрезали воздух свистом, неслись прямо над базой — один, два, десять. На двадцать четвёртом Минсок сбился со счёта и лишь испуганно хватал ртом воздух.
Подростки выбежали на середину поля, глядя на военные самолёты, жались друг к другу, испуганные и взволнованные, впервые столкнувшиеся с войной так близко. Эти чёрные точки пугали гораздо больше вспышек молний и раскатов грома. Они были живые, созданные руками человека, и от того в разы страшнее.
Раньше ребятам ещё не доводилось видеть истребители — та часть страны, где они выросли, находилась далеко от границы с Нергалией. А теперь, получается, враг в небе над ними?
— Мы должны спрятаться в убежище! — первым очнулся Исин, взволнованно глядя на стоящего рядом с ними Рёука, но тот лишь покачал головой.
— Это наши, учения проводят, — ответил омега, покосившись на замершего в отдалении Хёкджэ, с тоской следившего за самолётами. — Учитель Ли бывший лётчик. Когда он поправится, то обязательно сводит вас на аэродром и покажет истребители.
Подростки, на удивление, не выказали оживления и интереса — они смотрели на Рёука со страхом в глазах, будто только сейчас осознали, что их ждёт. Самолёты уже успели скрыться вдалеке, а мелкий дождь превратился в тяжёлые крупные капли. Не зная, как поддержать этих взрослых детей, омега неестественно весело хлопнул в ладоши, привлекая их внимание.
— Пойдёмте в дом, будем пить чай! Наш повар испёк прекрасные яблочные пироги!
Будущий отряд согласно кивнул и нехотя поплёлся под крышу здания, и Рёук мог поклясться, что причиной тому стали вовсе не дурацкая выпечка, а хлынувший стеной ливень.
***
У Бэкхёна совсем не было аппетита, но он упрямо запихивал в рот кашу и запивал её горячим сладким чаем. Он твёрдо решил поговорить после ужина с Сехуном, потому что чувство вины не только не притупилось, оно прожигало насквозь грудную клетку. Альфа ему, можно сказать, душу открыл, о своём детстве рассказал, о трагической гибели папы, а Бэк сбежал как последний трус в компании Хуана и Пака. Так что, если О не захочет с ним разговаривать, Бэк поймёт.
Дождавшись, когда большинство подростков разбредётся по дому, а учитель Рёук уйдёт в свою комнату, омежка отправился на поиски Сехуна. Заглянул в пустые сейчас душевую и туалет, где смыл в унитаз очередную таблетку-подавитель, проверил на этаже и пришёл к выводу, что О успел уйти в свою комнату. Заходить к альфам было страшно, поэтому Бэкки мялся у стены, заламывая тонкие ручки и молитвенно возводя глаза к потолку.
Заслышав приближающиеся шаги, он вытянулся в струнку и повернул голову на шум — по лестнице медленно поднимался Чанёль и на ходу растирал затёкшую шею. Глаза альфы были закрыты, и Бэк мог спокойно спрятаться за углом, но он совершенно неожиданно узрел в Паке своего спасителя и бросился к нему со всех ног.
— Чанёль! — звонко крикнул он, схватившись за кофту Пака, отчего тот пошатнулся и озадаченно распахнул ресницы.