— Ты чего, мелкий? — прошипел альфа, выдернув из омежьих пальчиков ткань.
— Мне нужна твоя помощь! — не отставал Бэкхён.
— Что?!
Мальчик схватил его за руку и оттащил за угол, боясь, что на шум может выглянуть Минсок и всё закончится очередной выволочкой и щедрой порцией наставлений.
— Да чего тебе надо? Бесишь! — раздражённо проворчал Чанёль, не глядя на путающегося под ногами Бэка.
— Ты можешь попросить Сехуна спуститься в подвал, где карцеры? — шёпотом спросил омежка, тут же поспешив пояснить. — Мне нужно сказать ему кое-что важное. Точнее, извиниться за вчерашнее. Передай ему, пожалуйста!
— Ты забыл, что я сказал тебе вчера? — неприязненно отозвался Чанёль. — Не крути перед альфами хвостом, омега. Мы не те существа, которым нужны сюси-пуси и нежные извинения. Извиняться нужно не словами, а своим ротиком, ручками или тем, что в штанах. Готов ты попросить у Сехуна такое прощение?
Бэкки побледнел и попятился назад. Обиженно поджатая нижняя губа предательски задрожала, а сам мальчик нахмурил носик, в котором щипало от обиды. Не стоило обращаться за помощью к Чанёлю. Лучше было дождаться Тао или Чонина. А если повезло, то Сехун и сам бы вышел из комнаты. Теперь же настроение безвозвратно испорчено, ещё и Пак смотрит так, будто хочет испепелить взглядом.
— Позову я твоего ненаглядного, — неожиданно процедил он напоследок, резко развернувшись и направившись к своей комнате.
Первыми в глаза бросились Чонин и Тао, играющие в карты на полу. Сехун же сидел на подоконнике и задумчиво смотрел на улицу, где вовсю бушевала буря. Игнорируя приветствия друзей, приглашающих его сыграть в следующей партии, Пак подошёл к насторожившемуся О и скривил губы, прежде чем заговорить.
— Спустись к карцеру. Тебе там свидание назначили, — издевательски протянул он, надеясь, что его кулаки, спрятанные в карманах спортивных штанов, незаметны остальным.
— Шутишь? — хмыкнул Сехун.
Чанёль равнодушно пожал плечами и подошёл к друзьям, сгребая в кучу карты и садясь в самом центре. Он старался держаться непринуждённо, но когда за О захлопнулась дверь, его пальцы дрогнули, что не скрылось от внимания остальных.
— Ты чего ему сказал? — забеспокоился Чонин.
— Да так, — нехотя ответил Чанёль.
— Кстати, я слышал, что Чунмён звонил Рёуку и сообщил, что они вернутся только завтра к обеду. А это значит, что вся ночь наша, — потёр ладони Тао. — Эх, жаль, что у нас омежки слишком целомудренные, а то бы развлеклись! Может, к бетам завалиться, м?
— У тебя встанет на заучку Чондэ? — скривился Ким.
— А почему бы и нет? Ты видел, как он эротично сегодня поправлял на носу очки и то и дело облизывал губки? — хохотнул Хуан, пародируя движения беты. — Могу поспорить, что его дырка ничуть не хуже омежьей. Разве, не воняет так сильно природными ароматизаторами!
Альфы заржали, а напряжённый всё это время Чанёль неожиданно вскочил и выбежал из комнаты. Игнорируя крики друзей, он бесшумно спустился по лестнице и, осмотревшись, нырнул в подвал. В небольшом коридоре было темно, что несомненно было Паку на руку. Прильнув к стене, он прислушался и осторожно высунулся из-за угла — у запертой двери карцера стояли Сехун и Бэкхён, прекрасно различимые благодаря висевшей над их головой лампочке.
Вначале Чанёль не прислушивался к словам — он рассматривал робкого омежку, поглядывающего на собеседника из-под пушистых ресниц. Мальчик то тихо смеялся, то ласково улыбался, то его щёки начинали пылать и он мельком касался их наверняка ледяными ладошками.
Пак ощутимо приложился затылком о стену и зажмурил глаза — как он ни старался, но так и не смог вчера остановиться. Сидел на полу душевой и мучительно дрочил, представляя, как врывается в горячее тело Слюнявчика, выбивая из искривлённого в наслаждении ротика сладкие протяжные стоны. Как посасывает его хрупкие пальчики, вылизывает каждый ноготок, каждую подушечку. Облизывает маленькие розовые пяточки, кусает изящные лодыжки… Кончил он бурно, закусил ребро ладони, чтобы не издать ни звука, и как только чуть пришёл в себя, стыдливо вскочил на ноги. А потом долго отмывался от своего позора — нет, не мастурбации. Позором было то, что у него встал на малолетку, у которой даже течки ни разу не было. Чанёль же не педофил какой-то, чтобы Слюнявчика трахать, пусть даже в мыслях. Вот только сознание над ним посмеялось, и ночью ему снилось продолжение вечерних фантазий. Немудрено, что утром он проснулся от насмешек соседей по комнате и их совершенно обоснованных подколок о черноволосой причине стояка и заляпанных спермой трусов. Ведь даже возразить было нечего. Блядство.
— Да всё в порядке, я и сам вчера был неправ, — врезался в уши Пака облегчённый вздох Сехуна. — Я переживал, что обидел тебя. Или, что ещё хуже, испугал.
— Ну, я, правда, немного испугался, — шёпотом признался Бэкхён, и Чанёлю пришлось напрячь слух, чтобы не пропустить ни слова. — Можно, я пока не буду отвечать на твой вопрос? Мне нужно время подумать.
— Конечно, я подожду!
Странная тишина напрягла Пака, поэтому он вновь высунулся из-за угла, багровея от открывшейся взгляду картины — Сехун держал омегу за ладошку и что-то втирал ему на грани слышимости. Альфа наклонился, его нос почти касался мягких тёмных волос, и Чанёль неожиданно остро захотел оказаться на его месте. Чтобы это рядом с ним Слюнявчик смущался, нервно сжимал пальчики и прятал блестящий взгляд под ресницами.
— Наговорились?
От властного голоса, прозвучавшего из темноты, по спине побежали мурашки, и Бэкхён в ужасе отскочил от Сехуна, больно приложившись спиной о стену. О же спокойно всмотрелся в темноту и, различив силуэт Пака, мрачно сложил руки на груди.
— Чего тебе нужно?
— Да так, проходил мимо и увидел занимательную картину — в столь благопристойном заведении, как «Морская звезда», творятся форменные бесчинства! Где это видано, чтобы альфа тискал в темноте невинного омегу? Я что, спутал вам романтическое свидание? Или Слюнявчик решил воспользоваться моим советом и уже готов был поработать ротиком? Тогда простите-извините, что помешал! — оскалился Чанёль, едва сдерживаясь, чтобы не разбить О лицо.
— Бэкки, иди наверх, а мы поговорим, — не глядя на мальчика, произнёс Сехун.
— Никуда я не пойду. Знаю я вас, альф, — пробурчал омежка. — Пойдёмте лучше отсюда, пока нас никто не застукал!
Недолго посверлив друг друга пылающими злобой взглядами, альфы направились к выходу, а Бэк засеменил следом. В гостиной они чуть не столкнулись нос к носу с Рёуком. Чанёль успел в последний момент спрятаться за диваном, прихватив с собой Слюнявчика, а вот Сехуна учитель заметил и тут же отправил на кухню, помогать повару собирать воду, натёкшую через плохо залатанную крышу.
Выключив верхний свет в гостиной, Рёук ушёл на второй этаж, а Бэкхён вздохнул облегчённо и невольно расслабился. Когда Чанёль шепнул, что нужно посидеть здесь ещё немного, пока всё не уляжется, мальчик лишь согласно кивнул головой.
Ему было уютно сидеть вот так — в почти тёмной комнате, в тишине. За большим окном, что было за их спинами, сверкали молнии, дождь бился в стекло, бессмысленно пытаясь пробить его насквозь. Бэку было тепло рядом с Чанёлем, он неосознанно прижимался к его плечу, касался щекой пушистой вязаной кофты и сонно улыбался. Там, у карцера, рядом с Сехуном, он испытывал странную неловкость и скованность. Ему всё время казалось, что О может что-то выкинуть, как-то испугать его, хотя тот всегда вёл себя с ним крайне учтиво и нежно. С Чанёлем всё было иначе — Бэк ни капли не боялся этого хама и грубияна. Не может обидеть тот, кто бесстрашно бросается за тобой на дно озера или прячет за своей спиной от строгого куратора. Пак просто хочет казаться страшным, хотя на самом деле он очень добрый — мальчик в этом уверен как никто другой.
Чанёль вздрогнул, когда задремавший Слюнявчик завалился на бок, удобно умостив голову на его плече. Тёмные волосы закрывали глаза, пара прядей упала на щёку, и альфа не смог удержаться, чтобы не заправить их за ухо невесомым прикосновением. Омежка поморщился, его ресницы затрепетали, но он так и не проснулся, лишь забавно причмокнул губами.