И вот сейчас, когда с момента последней их встречи прошло не меньше трёх лет, Пак вспомнил ещё один их разговор. Тогда он спросил у старшего, любил ли тот когда-то, есть ли у него пара и дети. Математик долго думал над ответом, после чего опрокинул в себя стакан и занюхал криво порезанным помидором.
— Была у меня пара, да вот только нергалийцы забрали его в плен, издевались, пытали, а потом сожгли, как и сотни других искалеченных омег. Чанёль, я… — Мужчина ударил себя по груди и сморгнул застывшие в уголках глаз слёзы. — Да если бы я знал, что будет так больно, то предпочёл бы никогда его не встречать! У меня тут пожар не утихает, хотя столько лет прошло, — голос учителя предательски сорвался, но он усилием воли продолжил говорить. — Я до сих пор помню его пальчики, которые целовал. Его глаза, которые смотрели на меня с грёбаной любовью и нежностью. Я словно и не дышу вовсе. Будто умер тогда вместе с ним, на том пепелище… Никогда не влюбляйся, Чанёль! Как только влюбишься, сразу проиграешь свою собственную войну. Тебе никогда не победить, если будешь заботиться о ком-то другом больше, чем о себе.
Чанёль медленно распахнул ресницы и взглянул на вошедшего в комнату Сехуна. Тот, на ходу вытирая волосы полотенцем, хмуро покосился на Пака и опустился на свою кровать.
Быть может, уступить ему Слюнявчика? О, вроде, неплохой парень и сможет о нём позаботиться. А Чанёлю это зачем? Он должен вырвать лидерство в отряде, воевать должен, убивать врагов. Разве есть здесь место любви и глупым нежностям? Слюнявчику нужен тот, кто будет его ценить и лелеять. А что может дать ему Пак? Ему от омег только секс нужен, а в этом плане выбрать лучше искусного Лухана, чем девственника Бэкхёна.
— Решено! — выдохнул Чанёль, не обратив внимания на округлившийся взгляд Сехуна. — Там ещё душевая не освободилась?
— Нет, — удивлённо ответил парень, вновь уткнувшись в книгу.
— Подождём, мы люди не гордые, — выходя в коридор, пробормотал альфа.
***
Лухан оправдал даже самые смелые ожидания, доведя Чанёля до невменяемого состояния. Пак не был девственником, но его омег можно было пересчитать по пальцам. И вот то, что творил блондин, не умещалось ни в какие рамки. Он сам затащил его в душевую и избавил от одежды. Встал на колени, сделал головокружительный минет, вовремя пережав член у основания и не дав альфе кончить. После чего стянул узкие джинсы, под которыми не оказалось нижнего белья, облокотился на скользкую стену, развёл в стороны ягодицы, демонстрируя заранее растянутую дырку, в которую Чанёль тут же принялся долбиться, что-то неразборчиво мыча и изредка постанывая. Лухану, кажется, тоже всё нравилось — он прогибался в спине, надрачивал собственный член, даже ногу приподнимал, сгибая в колене, чтобы головка ударялась точно по простате.
Альфа с трудом смог выйти из разгорячённого тела и кончить на покрытую капельками воды и пота спину. Блондинчик сразу обмяк, довёл себя парой коротких движений до разрядки и попытался прильнуть спиной к Чанёлю, но тот сердито оттеснил его к стене и раскрутил краны, настраивая нужную температуру воды.
— Ну как, тебе понравилось? — первым схватив мочалку, лукаво подмигнул ему омега.
— Терпимо, — радуясь отпустившему возбуждению, кивнул Чанёль.
— Тебе потереть спинку?
— Не стоит.
— Бука! — Лухан встал на цыпочки и попытался коснуться губ альфы, но на этот раз его оттолкнули куда грубее.
— Мы договаривались трахаться, а не целоваться! — рыкнул Пак, рывком выдернув мочалку из расслабленных пальцев.
— Это значит, твой ответ — да?
— Это значит, ответ получишь завтра, — отрезал Чанёль, повернувшись к блондину спиной.
— Ну, ты и гнида! — прошипел Лухан, поспешно собирая промокшие вещи и натягивая их на себя.
Альфа вздохнул с облегчением, когда за омегой захлопнулась дверь, и спокойно вымылся. Одевался он там же, в кабинке, в заранее захваченную и уложенную в пакет одежду. Предчувствовал ведь, что блондинчик может налететь с разбегу, темперамент у него такой. Но только Чанёль взялся за ручку, как дверь в душевую со скрипом распахнулась.
— Кого там принесло? — прошипел Пак, прислонив ухо к тонкой стенке.
— Минсок, давай вместе помоемся! — он без труда узнал голос Слюнявчика и стремительно побледнел.
— Раздевайся быстрее, нечего голой попкой светить!
— Пф, альфы уже мылись, а тебя я не стесняюсь! — звонко возразил мелкий, шагнув в соседнюю кабинку.
Чанёль чертыхнулся и нервно сжал через ткань штанов вновь возбуждающийся член. Перед глазами встала упругая влажная попка Слюнявчика, которую он до блеска натирал мочалкой и на которую с остервенением дрочил альфа. От мысли, что Бэк здесь, за невысокой перегородкой, у Пака встал, но он даже не помышлял подрочить — мечтал, чтобы омежки поскорее домылись и свалили из душевой. Не зря же он дал себе установку выкинуть мелкого из головы? А Чанёль привык держать своё слово. И даже сладкая задница не заставит его усомниться в твёрдости собственных намерений.
Так он и стоял, прислушиваясь к плеску воды и хихиканьям омежек, стараясь вспомнить что-то ужасно мерзкое, но на ум упрямо шли две бородавки, выскочившие на ноге Тао, и вонючие носки Чонина, которые поутру он почему-то обнаружил возле своей кровати.
— Ты почему такой хмурый с утра был?
Пак моментально насторожился и подался вперёд, заинтересовавшись темой разговора.
— Ну, я не скажу.
— Почему?
— Ты будешь ругаться!
— Бэк! — в голосе Минсока отчётливо мелькнула паника. — Тебя обидел кто-то из альф?
— Глупости говоришь! — недовольно проворчал Бэкхён. — Просто я немного запутался.
— В чём?
Слюнявчик запыхтел, видимо решая, стоит ли говорить старшему о своих душевных переживаниях. Чанёль же затаил дыхание, сгорая от любопытства. Он чувствовал, что дело отчасти в нём, поэтому и жаждал узнать секрет плохого настроения Бэкхёна.
— Поклянись, что не будешь ругаться!
— Ладно, не буду. Но отшлёпаю! — грозно предупредил Минсок, а Пак едва не захныкал, вновь представив намыленные ягодички мелкого.
— Скажи, если альфа целует омегу, о чём это может говорить? — едва слышно прошептал Бэк.
— Кто тебя поцеловал?!
— Это не важно!
— Как не важно?! Кто? Признавайся! Эта мерзкая обезьяна Чонин? Придурок Тао? Хотя нет! Этот моральный урод Пак, со спермой вместо мозгов?!
Чанёль даже задохнулся от возмущения — так его ещё ни один омега не называл!
— Это не был поцелуй, — в то же время возразил Слюнявчик. — Он чмокнул меня в щёку.
— Когда? — словно на допросе, продолжал сыпать вопросами Минсок.
— Вчера.
— Всё понятно, решил подкатить, а тут Лухан на горизонте нарисовался! Правильно, зачем время и силы тратить, когда есть омега с табличкой на груди: «Даю недорого! По выходным скидки!»
— Думаешь, всё дело во влечении и я ему совсем не нравлюсь? — убито выдохнул Бэкхён, а у альфы аж сердце от тоски защемило.
— Ну, из всех альф он вызывает у меня больше всего опасений. Не верь Паку, он скользкий тип! Ты очень красивый омежка, Бэкхён. После первой течки у тебя от поклонников отбоя не будет! Но если уж выбирать, то я бы посоветовал присмотреться к Сехуну. Он самый надёжный, и только ему я готов тебя доверить!
— Но… — попытался возразить мальчик.
— А если Чанёль ещё хоть раз к тебе подкатит, я ему живо яйца на уши натяну!
— Да что ты такое говоришь! — всплеснул в ладоши Бэкхён.
Пак хмурился и протирал спиной стену, дожидаясь, когда омеги оденутся и выйдут из душевой. Эйфория от секса медленно сменилась глухим раздражением и необъяснимой грустью. Хотелось покурить, но цербер Чунмён то и дело ковылял по коридору, совершая обходы. Не армия, а тюрьма!