— Что? — моментально ощетинился Пак. — Да я…
— Знаю-знаю! — бесцеремонно прервал его Лухан. — Так вот, теперь условия сделки! Ты помогаешь мне добиться расположения Сехуна, а я сделаю всё возможное, чтобы он отступился от Бэка. Как тебе?
— Да сдался он мне! Что я с ним буду делать? Кстати, это ты сказал О про нас с Бэком? — догадался Чанёль.
— А кто ещё? Для нас всех стараюсь, между прочим!
— Стараешься?! — рыкнул Пак, и Лухан порадовался, что альфа сидит за наглухо запертой дверью, а то бы ему точно не поздоровилось. — Да из-за тебя мне всю ночь в этой вонючей комнатушке сидеть!
— Поверь, Сехун бы и без меня нашёл к чему придраться, — парировал омега. — Ну так что, поможешь?
— Зачем тебе это нужно? — альфа исчез из виду и, судя по звукам, сел на пол.
— Ну, уж явно не из любви к человечеству! Я тебе уже объяснял, но готов повторить ещё раз. Мне нужен альфа — для секса и для защиты. К счастью, я не из тех омег, которые трахаются только в течку. Я люблю заниматься сексом, но хочу это делать с одним конкретным альфой, а не с батальоном солдат! Мне, в принципе, всё равно с кем, главное, чтобы этот человек мог охранять мою неприкосновенность и не позволял никому на меня покушаться. Чанёль, я уже проходил через это — если ни один альфа не заявлял на меня права, то я автоматически становился шлюхой, мнение которой никого не интересовало, — глухо говорил Лухан, скользя аккуратными пальчиками по покрытой ржавчиной двери. — Ты классный, но рано или поздно бросишь меня, а я хочу стабильности. А Сехун, даже если перестанет быть командиром, достаточно силён, чтобы противостоять остальным.
— А найти свою истинную пару не пробовал? — последовал равнодушный вопрос.
Омега вздрогнул, как от удара, и попятился к стене. Но перед тем, как уйти, закусил задрожавшую губу и собрал в кулак все силы, чтобы максимально холодно произнести:
— Моя истинная пара уже пять лет как мертва.
***
Бэкхён ни за что бы не спустился к завтраку, не потащи его силой приставучие омеги. Всю дорогу он упирался, хныкал и тёр покрасневшие от недосыпа глаза. От мысли, что за столом ему придётся встретиться с Сехуном и Чанёлем, мальчику становилось тошно. Один преследовал его, ходил тенью, кружил хищным вороном; а действия второго и вовсе не поддавались логике. То целовал, то избегал, то обнимал, то отдавал О, словно Бэк игрушка бессловесная. Если он младше остальных, то это ещё не значит, что за него нужно принимать решения. Он и сам в своей жизни разберётся! Пусть и опыта мало, и за советом обращаться не хочется, но ведь сердце не обманет? Вот только оно почему-то молчит.
Спустившись в столовую, омеги изумлённо замерли на пороге, отмечая изменившуюся со вчерашнего дня обстановку. Если раньше куратор завтракал вместе с ними, то сегодня его место занимал Сехун, который, гордо расправив плечи, холодным взглядом встретил вновь прибывших.
— Вы опаздываете! — сухо произнёс он. — Ждём только вас.
Омеги сели на свои места, и Бэкхён торопливо глянул на хмурого Чанёля, откинувшегося на спинку стула, — помятый, невыспавшийся, но живой и, вроде как, даже в здравом уме. Сам мальчик после ночи в карцере искренне опасался, что тронется умом. Для него это, пожалуй, была самая страшная ночь в жизни — он проплакал почти до утра, кутаясь в кофту альфы и прислушиваясь к шороху крыс в углу. Было горько и обидно, колючая несправедливость лежала на сердце тяжким грузом. И, что греха таить, омежка надеялся, что Чанёль придёт за ним и обязательно вытащит из этой жуткой тёмной комнаты, но время шло, один час плавно сменялся другим, а в коридоре было всё так же тихо. Конечно, Пак не его альфа и мало похож на благородного принца, а сам Бэк явно перечитал сопливых книг о любви, но глупое сердце всё равно ждало чудесного спасения.
И всё же, как бы мальчик ни тянулся к Чанёлю, он не мог идентифицировать своё чувство трепетным словом «любовь». Ему казалось, настоящая любовь — это нечто другое, более яркое и возвышенное. А к Паку он, возможно, питал привязанность и интерес? Бэк искренне не знал, ему не с чем было сравнивать, а спросить совета у того же Минсока он бы точно не решился.
В любом случае, своего истинного альфу мальчик представлял совершенно иначе — красивым и умным мужчиной, обладающим чутким характером и спокойным нравом, который бы заботился о нём и относился с непередаваемой нежностью. В общем, Пак Чанёль наоборот. Правда заботливости у альфы было не отнять, хотя бы по отношению к самому Бэку, и это было единственным его положительным качеством на фоне фатальной грубости и бесцеремонности.
— Итак, перед тем, как мы приступим к завтраку, я бы хотел сделать крайне важное объявление, — поднявшись со своего места, громко произнёс Сехун. — Раз вы выбрали меня командиром, то должны понимать, что я очень высоко ценю ответственность и пунктуальность. Дисциплина в моём отряде должна быть идеальной! В связи с этим, к вечеру вы должны досконально изучить устав «Морской звезды». Лично опрошу каждого, а за любое нарушение буду строго наказывать. Можете, кстати, спросить, как спалось Чанёлю сегодняшней ночью в карцере. От тебя, Пак, к слову, я потребую выучить текст дословно — от корки и до корки!
— Вот сука! — фыркнул себе под нос альфа, не удостоив командира взглядом.
— Что ты сказал? — лицо Сехуна моментально заледенело, а руки сжались в кулаки.
Испугавшись, что Пак ляпнет что-то не то, Бэк сполз со стула и со всей дури наступил на его ногу. Чанёль охнул и закашлялся, после чего, бросив на мальчишку яростный взгляд, гораздо спокойнее ответил О:
— Будет сделано, товарищ генерал!
Завтрак проходил в тягостной тишине, только беты иногда обращались к Сехуну, обсуждая погоду или планы на день. И если омегам просто нужно было привыкнуть к новому порядку и смене власти, то судя по мрачным лицам альф, они всё же приняли сторону Пака.
Сегодняшний день было решено посвятить борьбе. Высыпав на крыльцо, подростки направились к спортплощадке, по дороге засыпая Тао просьбами научить фирменным ударам и мощным хукам, на что альфа лишь снисходительно улыбался и заверял, что лично у него на это ушли годы сложнейших тренировок, так что остальным о подобной роскоши можно и не мечтать.
Бэкхён держался в стороне, то и дело косо поглядывая на шагающего впереди Чанёля. Противный Пак шёл как ни в чём не бывало, щурился на солнце и даже взгляда в его сторону не бросал. И как тогда понимать вчерашние объятия и тот несчастный единственный поцелуй? И почему он, в конце концов, не хочет объяснить слова Сехуна? Что значит, он отдал его О? Как будто бы Бэк когда-то принадлежал Паку!
— Йа! — омега бесцеремонно схватил альфу за рукав толстовки и вынудил затормозить.
— Что? — удивлённо обернулся Чанёль, не пытаясь выдернуть руку.
Перед глазами мальчика словно вся жизнь пронеслась. А, собственно говоря, что он хочет от Пака? Потребовать объяснений? Но они никто друг другу. Спросить, как спалось? Да Бэку плевать на этого высокого дурацкого альфу!
— Когда придумаешь более уважительную причину, чем строить мне глазки, тогда и позовёшь! — нагло усмехнулся Чанёль, довольно наблюдая за вспыхнувшими от гнева и смущения щеками Слюнявчика.
— Да я!.. Да ты!.. — задыхаясь, растерялся мальчик. — Да ну тебя!
Выпустив запястье Пака, он поспешно догнал омег и, повиснув на руке Минсока, зашагал к стадиону.
Тренировка прошла в обычном режиме, разве что Донхэ чуть увеличил нагрузку. Заикнувшись вскользь о первых сборах, которые пройдут в конце недели, учитель уступил место Тао, а сам сел в тени, заполняя ведомость и одновременно следя за тем, чтобы подростки в очередной раз ничего не учудили.
Уже через пять минут стало понятно, что Хуан совершенно не умеет объяснять, да и показывает удары слишком быстро, чтобы омеги с бетами успевали проследить за молниеносными отточенными движениями. Поджав губы, Сехун потеснил альфу и принялся пояснять, какую стойку стоит принять, как именно сгруппироваться и на какую ногу перенести вес в случае ответного удара. Тао бесился, то и дело поправлял парня, окончательно запутывая остальных, а в конце и вовсе вызвал на спарринг, аргументировав это необходимостью проведения мастер-класса.