Зейн Мортенсен вскочил на койке, лихорадочно глотая прохладный воздух каюты. Отбросив одеяло, он спустил ноги на металлическую палубу. Палуба «Избавления» была прохладной: ледяной холод Эмпирей проникал сквозь обшивку в корпус эскортного авианосца. Любой опытный гвардеец знал, что в путешествии через варп кошмары неизбежны, но для Мортенсена они стали обычным делом: ужасная катастрофа его родного мира разворачивалась перед ним каждый раз, когда он закрывал глаза. Для него сон означал снова и снова переживать невыносимое. Сжав руками бритую голову, он изгнал призрачный след кошмара из своего разума.
На койке позади него послышалось движение. Он увидел, как из темноты протянулась тонкая рука, ее пальцы нежно погладили напряженные мышцы его покрытого шрамами плеча. Это была Ведетт, одна из его штурмовиков. Их связь была по большей части случайной, негласной и ограничивалась месяцами, проведенными в варп-перелете от одной зоны военных действий к другой.
Простое тепло этой ласки было навсегда потеряно для утратившей чувствительность кожи Мортенсена. Разница между тем, что он видел, и что чувствовал, вызывала тошноту, и он отмахнулся от ее нежного прикосновения. Ведетт тихо вздохнула и повернулась на койке.
- Сэр?
Дверь в переборке отодвинулась в сторону, в каюту проник свет люменов. У входа стоял капрал Засс, с более скорбным видом, чем обычно.
Мортенсен моргнул от яркого света. Засс с драматическим видом сделал пару шагов в каюту.
- Майор, у нас проблема.
Мортенсен раздраженно посмотрел на молодого уроженца Некромунды.
- У меня уже есть одна проблема, солдат, - процедил он, сжав в зубах сигару. – Ты.
Капрал, к пущему раздражению майора, все же вошел в каюту. Парень был напряжен, как растяжка, но обычно Мортенсен симпатизировал некромундцу. Удивительные способности к математике и неиссякаемая память Засса – следствие пристрастия его матери к кристалл-эрзацу – были бездонным источником тактических протоколов, полевых стратагем, и множества бесполезной информации, иногда, как ни странно, оказывавшейся полезной. Это качество делало Засса поистине бесценным помощником и лучшим выбором на должность адъютанта майора.
- Вам стоит услышать это лично, сэр.
Надев ботинки, берет и брюки с кроваво-красными лампасами, Мортенсен вышел из каюты. К своему удивлению, он обнаружил, что у входа его ждет мастер-сержант Конклин в сдвинутом набок берете и с автопистолетом в руках.
- Что еще? – прорычал Мортенсен.
Сержант поднял брови с проседью.
- Вам это не понравится, босс.
Лучшим качеством Венделла Конклина была его железная верность. Солдаты очень уважали его, репутация его как лучшего убийцы после Мортенсена была легендарной, и грохот его болтера всегда приветствовался в бою. Но сам Мортенсен не мог найти в себе симпатии к этому человеку. Под огнем он часто больше доверял холодной логике Засса или здравому смыслу Ведетт, чем свирепым инстинктам убийцы Конклина – как бы ни был сержант надежен.
- Мне это уже не нравится.
Бросив подозрительный взгляд в коридор, Мортенсен внимательно посмотрел на двух своих солдат.
- В чем дело? – с подчеркнутой отчетливостью спросил он.
Солдаты выжидательно смотрели один на другого. Засс поморщился. Конклин раздул ноздри.
- Я что, имею привычку задавать риторические вопросы? – уточнил майор с нарастающей злостью.
На лице сержанта мелькнуло испуганно-раздраженное выражение. Конклин не был знатоком длинных слов и их значения.
Засс робко поднял палец.
- Сэр, это не был риторический вопрос?
Мортенсен зарычал.
Засс потянулся пальцем к вокс-аппарату на стене каюты.
- Как я сказал, сэр, вам лучше услышать это лично.
Динамик вокса исторг какофонию помех и искаженных сигналов. Несколько секунд продолжалась раздирающая слух мешанина помех, и Мортенсен, почти утратив терпение, выразительно смотрел на своего адъютанта. Но потом он услышал кое-что знакомое – знакомое каждому гвардейцу. Характерный треск выстрелов лазгана мощностью 19 мегатул, и вопли, обычно сопровождавшие эти выстрелы.
Мортенсен склонился ближе к воксу. Лазганы вольскианского образца, произведенные в мире-улье. Несравненная экономия энергии и едва слышное шипение охлаждающего газа перед каждым выстрелом – то и другое было характерно именно для этой модели.