- Может быть, мы оторвались от них? – предположил майор, его обычно громкий и уверенный голос был странно приглушен.
Когда нос «Вертиго» снова повернулся к огромному окну, в мысли Розенкранц, словно тень, вкралось сомнение. Она подняла взгляд к небу, посмотрев сквозь бронестекло.
Он был здесь.
Черный силуэт летающего чудовища держался примерно в сотне метров над крышами Корпора Монс. Внезапно его частично закрыла тень толстого сигарообразного предмета, быстро летевшего к «Призраку».
Сквозь стиснутые зубы Розенкранц вырвались слова:
- Нет, нет, нет…
Все остальные в кабине тоже обратили лица к небу.
- Выбей стекло! – закричал Мортенсен.
Розенкранц вдавила гашетку, выпустив очередь из автопушки по безупречному витражу. Окно взорвалось, бесценное произведение искусства разлетелось на куски, оставив в стене зияющую дыру. Слегка опустив нос самолета, и подняв хвост, Розенкранц осторожно ввела «Призрак» внутрь собора через разбитое окно. Вовремя: она ощутила, как поток воздуха от пролетевшей мимо окна бомбы встряхнул «Вертиго».
Раздался жуткий грохот, по зданию с яростной мощью ударила взрывная волна. Было видно, как стены гигантского святилища Механикус задрожали. Мрак внутри собора рассеялся, когда в разбитое окно хлынул поток бушующего пламени, окативший стены снаружи. Взрывной волной «Вертиго» подбросило вверх, под сводчатую крышу, на самолет посыпался радужный дождь осколков – взрывом выбило остальные витражи в соборе.
«Призрак» завис под крышей, среди канатов, свисавших с головокружительной высоты соборной колокольни, словно лианы в джунглях. В кабине воцарилась мертвая тишина. Розенкранц сжимала штурвал, постукивая пальцем по гашетке, пытаясь сдержать злость и разочарование.
Пилот и штурмовики смотрели, как огромная снижающаяся тень кружит вокруг собора, наполняя мраком выбитые окна. К счастью, окна были не настолько широкие, чтобы смертолет влетел внутрь, но зеленокожие вполне могли вести сквозь них огонь из своего тяжелого оружия. Было лишь вопросом времени, когда они обнаружат «Вертиго».
- Чего бы я сейчас только не отдала за управляемую ракету, - Розенкранц сплюнула.
И у майора возникла идея.
Повернувшись к спокойному, как всегда, Бенедикту, Мортенсен забрал у него подарок, который он же вручил пилоту сегодня: одноразовый гранатомет, захваченный майором у убитого им повстанца.
Это было дешевое оружие, массово производимое на сотне разных миров-кузниц для СПО и полков Имперской Гвардии. Гранатомет был помят и измазан запекшейся кровью. Едва ли это оружие стало бы выбором ветерана, но сейчас оно могло стать тем самым уравнителем шансов, который искал Мортенсен.
- Опускай рампу, - приказал он, закинув ремень гранатомета на плечо. Его слова были встречены вихрем возражений, но майор уже спускался по трапу. Как бы то ни было, это был их единственный шанс.
В грузовом отсеке стояла тишина. Закрепленный на палубе «Кентавр» со следами попаданий на броне слегка вздрагивал. Стрелки болтерных расчетов, пристегнувшись, сидели молча, боясь худшего, но надеясь на чудо. И вся надежда на это чудо теперь была в окровавленных руках Мортенсена.
Рампу опускал комиссар Криг, его разорванное кожаное пальто трепало ветром. Поправив фуражку, он устремил на майора ничего не выражающий взгляд.
- Кто вы сегодня, Мортенсен: штурмовик или спаситель? – спросил кадет-комиссар, когда рампа опустилась.
- Не понимаю, - ответил майор.
- Вы верите, что сможете спасти этот самолет? Спасти нас? – спросил Криг, передавая майору свои черные кожаные перчатки.
- А это имеет значение? – усмехнулся Мортенсен, натягивая перчатки.
- Для меня – да.
- Ну что ж, комиссар Криг, - сказал майор, вступая на рампу. – Я думаю, что вы вряд ли это узнаете.
Мортенсен посмотрел вниз, в бездну пустого пространства под фюзеляжем «Призрака». Если он сорвется туда, то придется падать целую вечность, чтобы долететь до мозаичного мраморного пола собора, где погибли скитарии гарнизона Трепкоса, защищавшие Артеллус Магна. Повернувшись к Кригу, майор добавил:
- Но лучше вам надеяться, что я смогу – и спасу вас.
После этого он спрыгнул с рампы и полетел в пустоту. В полете он схватился за канат колокола, руки заскользили, перчатки протерлись, и начала стираться кожа рук, пока железная хватка майора не остановила скольжение, и он повис, раскачиваясь. Звон колоколов Механикус разнесся под крышей собора с оглушительной силой. Воздух задрожал вокруг Мортенсена, каждое движение каната вызывало оглушающий звон.