Архиерей был огромен, но его рефлексы при этом были великолепны. Прячась на перекрестке коридоров и прижавшись спиной к стене – что было весьма нелегко для человека его сложения – он ждал, когда из-за угла покажется дымящийся ствол огнемета. Криг видел, что по коридору идет молчальник-пробист, а Прид не видел, но все же отлично рассчитал время.
Схватившись за ствол огнемета, он выдернул из-за угла державшего оружие тощего фанатика и со страшной силой впечатал его в противоположную стену. Бритый череп ополченца врезался в металл стены. Удар Прида был таким мощным, что молчальник отлетел назад и упал у другой стены.
Схватив огнемет и повернув его в коридор, архиерей выпустил струю огня в приближавшихся Сестер Битвы и их солдат-ополченцев. Схватив стаб-пистолет с пояса Прида, Розенкранц вцепилась в огромную руку экклезиарха, наконец, ей удалось привлечь его внимание и оттащить Прида к открытой двери, где их уже звали штурмовики.
Когда священник и флайт-лейтенант прошли в дверь, Криг снова закрыл ее. Опускалась она гораздо быстрее, чем поднималась, как и положено двери в системе безопасности – эта смертоносная скорость была следствием не только влияния гравитации, но и конструкции механизма. Прометиевая баня, устроенная Придом, почти не замедлила наступление воительниц Сороритас. Оставшиеся пробисты заметались в охваченном огнем коридоре, врезаясь в стены и друг в друга, прежде чем сгореть в вихре адского пламени. Но Криг видел, что Сестры Битвы просто шли сквозь огонь в своей угрожающе черной силовой броне, и уже готовили мельта-бомбу для подрыва закрытой двери. Даже бронированных дверей будет недостаточно, чтобы остановить их.
Осматривая консоль и пикт-экраны на предмет чего-то еще, что можно было использовать для помощи штурмовикам, Криг задержал взгляд на множестве убийц и безумцев, запертых в камерах и отчаянно пытавшихся вырваться на свободу. Заключенные.
Наблюдая на следующем экране, как штурмовики бегут по коридору, Криг закрыл за ними следующую дверь. И вовремя: мельта-бомба проделала в первой двери рваную дыру с оплавленными краями. Сестры Битвы пролезали в нее, выстрелы их болтеров уже осыпали дверь, закрывавшуюся за штурмовиками.
Криг нажал в последовательности несколько больших кнопок, открыв двери камер в коридоре, в котором были заперты Сестры Битвы. Двери откатились все сразу с шипением древней гидравлики, и открытые камеры извергли в коридор поток маньяков и подонков. Толпа, охваченная злобой и безумием, заполнила коридор, каждый заключенный намеревался вырваться на свободу любой ценой. Некоторым пришлось платить эту цену немедленно – Сестры Битвы стали прореживать грязную толпу преступников огнем своих болтеров. Но вскоре коридор от одной стены до другой был полон узников, и воительницам Сороритас пришлось противостоять массе взбешенных людей, которым отчаяние придавало смелости, они валили Сестер Битвы напором тел и вцеплялись в их оружие.
Проводя пальцем по тускло освещенной карте тюремного комплекса на стене, Криг продолжал расчищать путь по коридорам для штурмовиков до самой посадочной площадки на крыше. Все остальные коридоры тюрьмы он наполнил освобожденными преступниками, которые немедленно предались оргии разрушения и изливали свою ярость и отчаяние на всех, кто был не из их числа. Так как все остальные уже эвакуировались, это означало почти исключительно Сестер Ордена Непорочного Пламени.
После этого Криг задумался. Крейн говорил, что Мортенсен в блоке «Гамма». Пикт-наблюдение не охватывало камеры-темницы одиночного заключения. Это просто не имело смысла – большую часть времени в этих камер была полная темнота. Но Кригу не нужно было видеть Мортенсена, чтобы знать, где его держат. Закрытый герметичный люк одной из темниц охраняла одна сестра-целестинка. Похоже, что частью режима одиночного заключения было лишение узников не только света и общения, но и кислорода. Эта целестинка была телохранительницей канониссы. Криг часто видел ее раньше. У нее было запоминающееся лицо с большими яркими глазами, широко расставленными. Она никогда не улыбалась, не произносила ни слова, и, хотя лицом была похожа на четырнадцатилетнюю девочку, носила комплект самой древней и самой ценной силовой брони своего ордена. В руках она держала массивный адамантиевый щит крестоносца – столь же древнюю реликвию – и никогда не отходила далеко от своей госпожи.