Сестры Слез, бодро задрали мантии и как-то очень организованно бросились врассыпную. Пытаясь определить среди них старшую, Фалькус замешкался и быстро потерял из виду всех. Разочарованный, он вернулся к библиотеке и неожиданно для себя застал дюжих мужиков, смахивающих на все тех же неизменных Фратер Милиша, которые выносили большой и явно очень тяжелый ящик. Решив для себя, что неудача с девушками была не иначе, как провидением Императора, Фалькус все-таки проверил содержимое ящика при помощи ауспекса, и несколько секунд таращился на результат.
Живое, пребывающее в сознании существо с большим количеством металла в организме.
Сервитор? Механикус?
Фалькус быстро доложился, и когда ящик погрузили в телегу, запряженной парой мурапони (так аколиты еще в самом начале окрестили крупных насекомых, заменяющих здесь тягловой скот) последовал за транспортом, благо тот был весьма неспешный. Но когда повозка явно направилась за черту города, ассасин запросил санкции на вмешательство, здраво рассудив, что далеко он пешком не уйдет. Благо, в повозке остался только возница. Отойдя от крайних домов за пределы слышимости треска лазера, Фалькус аккуратно снял кучера короткой очередью. Тот тяжело осел с дырой в груди, не успев даже вскрикнуть, а флегматичные мурапони продолжили свой неспешный шаг. Ассасин догнал повозку, занял место убитого и активировал вокс.
— Цель захвачена. Противник — двухсотый, один. Нахожусь за чертой города, двигаюсь по тракту, — он прикинул и назвал направление.
— Принято, — послышался ответ Виктуса. — Уже почти стемнело, можешь просто остановиться на обочине, тебя не увидят. Тело спрячь в джунглях и дождись нас. Мы выдвигаемся, но это займет некоторое время.
— Эм… командир. Есть небольшая проблема. Я понятия не имею, как остановить этих тварей, а они все идут. Может, знают, куда?
— Вряд ли знают, это ж тебе не почтовые птицы. — вмешалась Кадис, — Чаще всего тягловые животные не очень умные и просто идут вперед, пока их не повернут. Чтобы остановиться, натяни поводья, только плавно, не дергай.
— Слушай ее, Мира ж у нас с дикого мира, — прорезался на канале техножрец. То ли он задействовал вокс-кастер Валькирии, то ли уже достаточно приблизился, чтобы ловила бусина.
— С мира смерти, — в который раз поправила гвардеец. — Это там где вокруг пиздец, а не просто заповедник припизженных. Но да. Я владею верховой ездой.
Фалькус опробовал совет. Получилось не сразу, и он не был уверен, мурапони послушались поводьев или его слезных уговоров, но тем не менее они плавно замедлили шаг и встали. Ассасин оттащил тело метров на десять от дороги в заросли и там обыскал, забрав только документы о принадлежности к Фратер Милиша. Они были без фото и без имени, так что могли стать полезными. А если нет…уничтожить можно всегда. Он было подумал, стоит ли расчленять тело, или оно и так привлечет лесных обитателей, как ответ пришел сам. Точнее пролетел мимо его головы в виде достаточно большой хитиновой лапы.
Ассасин не заметил, как к нему подобрались эти самые представители местной фауны в лице нескольких просто неприлично огромных сороконожек. Фалькус инстинктивно отпрянул и тут же был вынужден уворачиваться уже от другой твари. Вскинув пистолет, он всадил два лазболта в ближайшую тушу, благо размеры позволяли не промахнуться даже при текущем скудном освещении, и этого твари оказалось достаточно. А вот следующая короткая очередь смазалась из-за новой атаки. Один из зарядов таки вошел в хитиновое тело, но и Фалькус не смог нормально увернуться, и третья подобравшаяся тварь умудрилась вонзить когти в промежуток меж бронепластин. Парень сдавленно выругался, когда его резануло болью.
По воксу аколиты слышали звуки борьбы, но Виктус и Мира шли пешком и успеть никак не могли. Джо с Габриэлем, которые хоть были и далеко, но на авто, выжали из машины, все, что могли. И все же, даже им было нужно время, которое у Фалькуса отсчитывалось долями секунды. Новый выстрел — и ничего. Пистолет заклинило. Ассасин выронил его в густую траву и схватился за цепной меч, который сам называл пилоножом, сравнивая габариты с эвисцератором. Зубья жадно вгрызлись в тушу, размалывая хитин и разбрызгивая ихор, и вскоре еще одна тварь судорожно дергалась на земле, доживая последние мгновения агонии. Фалькус развернулся к последней сороконожке. Он очень надеялся, что последней. Рана отзывалась ослабляющей болью даже сквозь пелену адреналина, под нагрудником хлюпало, намекая на кровопотерю, в ушах шумело. Он замахнулся, но тварь оказалась быстрее, метнувшись слишком стремительно для такой громоздкой туши, и ударив его обеими передними лапами, смахивающими на косы. Несколько мучительно долгих мгновений полета и болезненный даже несмотря на смягчение перекатом удар об землю — это все, что тогда ощутил Фалькус. Позже он понял, насколько ему повезло, что когти не завязли в теле, что его отбросило достаточно далеко для разрыва дистанции, и что он банально не разбился. И еще много-много всяких «что».