Первым отправился в Варп демон, который атаковал Ларина, и явно намеревался исправить свою оплошность, приблизившись к жертве. Вторым — противник Альке, девчонка уже была ранена и с трудом держалась против созданной для рукопашного боя твари. Дариэлу приходилось не легче. Да, тренировки с Мирой давали определенныерезультаты, но сейчас он никак не мог попасть по довольно небольшому и крайне вёрткому демону. Но, по крайней мере, от ответных атак тоже умудрялся уходить. В очередной раз, увернувшись от атаки, он подзадорил противника:
— Ну же, мелкий уебок, да маленькие девчонки сражаются лучше, чем ты!
Он сам не ожидал, что это сработает, но и без того кипящий злостью кхорнит впал в слепую ярость. Его атаки стали сильнее и стремительнее, но вновь промахнувшись, демон с воем развоплотился, видимо, потеряв необходимую для пребывания в реальном мире концентрацию.
«Лопнул от злости», — с усмешкой подумал Дэр. Выпал из реальности и последний кхорнит, так что путь далее был свободен. Аколиты задержались, чтобы обработать раны и двинулись дальше, приближаясь к сердцу Гаруспика.
После скоротечного боя с псайкером, бойцы немного расслабились. Уже звучали шутки, обмен мнениями, Мира курила, не без выпендрежа спускалась Валькирия. А затем они вспомнили о ментальном заклинании, которое все еще управляло жителями города, если не всей планеты. Сердце его находилось в кафоликоне, от огромного плетения на потолке главного собора, оно получило стартовый импульс, а затем начало питаться от своих жертв, одновременно управляя их разумом и получая силы от них же. Зато здесь была своеобразная площадка управления. Механизм был в чем-то даже гениален — запущенный однажды, он не остановился бы до того момента, как его хозяин не дал бы сигнал или жители планеты не были бы уничтожены поголовно. А гениальные механизмы хаоситского происхождения должны быть сломаны. Примерно эти мысли должны были бы проскочить в голове у Виктуса, если бы он мог подумать хотя бы сколько-то, как он повторял неоднократно другим, «не метафорические, а вполне реальные пять минут». Но времени подумать всерьез у него не было, а потому действия были продиктованы скорее импровизацией.
— Кадис, стоишь у меня за спиной, если начнется неуставное — отрубай голову, -резкий приказ нарушил тишину и одновременно напомнил ячейке, что на захвате Гаруспика миссия не заканчивается, — Я сейчас попытаюсь перехватить контроль над заклинанием. Его надо гасить. И быстро.
Мгновенно посерьезневшая Мира коротко кивнула, занимая позицию за плечом Виктуса с занесенным мечом. Фалькус также направил оружие на начальника, дождавшись, пока конверсионное поле будет выключено. Сам же Ксеркс глубоко вздохнул, и, пока решимость делать опасные вещи не пропала, сконцентрировался на плетении.
Плетение оказалось неожиданно простым. Настолько простым, что затянуло Виктуса внутрь себя, и попыталось прожевать. В единый миг через мозг псайкера пронеслось огромное количество информации, словно бы вся память, все мысли, устремления и желания всех находящихся под влиянием заклинания одновременно проникли в его собственный разум и попытались там осесть. И энергия, собранная с несчастных последователей культа Плакальщиков, что накопилась в облаке и гудела, словно рой, ожидая использования, мощным, неконтролируемым потоком прошла через Виктуса, непоправимо изменяя самое его существо, непостижимыми варп-путями заменяя один аллель на другой, выбрасывая ненужное и добавляя новое, словно бы в едином порыве прогоняя аколита через искаженное Хаосом понятие эволюции. Под воздействием мощных и порочных сил, пронизывающих псайкера, изменялись и душа, и тело. Аколит упал на колени, терзаемый невыносимой болью, пронизавшей все тело, но особенно — голову. Его глаза вскипели и лопнули, стекая пощекам смесью прозрачной жидкости и крови, но глазницы не остались пусты. Сосверхъестественной скоростью нарастала новая плоть, затягивалась молодой,бледной кожей, словно глаз никогда не было. Словно их и не должно было быть. И полосой от виска до виска через гладкие заросшие впадины пробивались мелкие синие перья.
Пришедший в себя к тому времени Гаруспик хохотал, добавляя сцене инфернальности. Поглощенный болью тела и криком своей запятнанной порчей души, Виктус не почувствовал подрагивающего клинка у своей шеи. Мира понимала, что все пошло определенно не так. И хотя инстинктивной реакцией было выполнить удар милосердия, она остановила руку.